О чем рассказали старые письма
история
Федор и Дмитрий Тарасовы познакомились с Алексеем Воронским, корреспондентом фронтовой газеты, в годы Великой Отечественной войны, завязалась настоящая мужская дружба. Они писали друг другу письма на фронт. Не изменили традиции и после войны, когда вновь нашли друг друга. Давно нет в живых фронтовых друзей, но память о них остается в старых письмах.
------
Сегодня эти письма бережно хранятся в семье Николая Тарасова, сына фронтовика Федора Тарасова, а недавно он принес их в редакцию газеты «Ялуторовская жизнь». Представляем их вниманию читателей.
Алексей Воронский, посвящение фронтовому другу Федору Тарасову:
Тридцатилетие прошло,
Как не встречались мы…
И вот письмо твое пришло
С сибирской стороны.
Я вспоминаю Красноярск,
Где в армии служил.
И помню фронт,
Когда тебя в палатке навестил.
Там был твой брат, и я тогда
Рад встрече с вами был...
Потом вторично на войне
В машине повстречал.
Трофейный браунинг ты мне
На память передал.
И мы не виделись с тех пор.
Как много лет прошло…
Но тот под Гжатском разговор
Я помню хорошо…
Алексей Воронский, 30 ноября 1976 года:
«Здравствуй, мой фронтовой друг Федор Александрович! Сердечно благодарю за твое письмо… Да, много вопросов ты, Федя, затронул в своем письме. Большинство из того, о чем пишешь, я все-таки начинаю припоминать, а иное и хорошо запомнилось. О Гжатске у меня в 1942 году было написано стихотворение «У Гжатска», которое напечатано в нашей газете в том же году. Я его восстановил по памяти и посылаю тебе…»
Признаюсь, тяжело читать, но помнить события тех лет — наш долг.
Земля вскипала от разрывов.
На нас катился лютый враг.
И от пожарищ жарко было,
Еще жарчее – от атак!
Мы устояли. Много крови...
И чуть забрезжил лишь рассвет,
«Катюши» грозно и сурово
Ночь облачили в яркий свет.
Кругом свистело и шипело,
Багрянцем небо занялось,
В нем что-то страшное гудело
И в вихре огненном рвалось...
Окончен залп. Ушли «катюши» –
И гробовая тишина...
И я, не веря, слушал, слушал:
На самом ль деле есть она.
Она всегда перед атакой...
И вот ракета взорвалась,
И в эту смертную атаку
Вся наша ярость поднялась.
Рванули танки, вслед – пехота,
Бой нарастал на «передке».
И закипела тут работа
У рвов, сползающих к реке...
В одном из боев брат Федора Дмитрий был тяжело ранен. Он даже не успел понять весь ужас надвига-ющегося на него фашистского танка. Последствия оказались трагическими – он умер от ран...
Из троих друзей осталось только двое, которые разными фронтовыми дорогами прошли неимоверно трудный путь. Федора Александровича на подступах к Восточной Пруссии контузило. Оправившись после болезни, 6 ноября 1945 года он вернулся домой. Сын, уже повзрослевший и получивший специальность столяра-рулевого, встречал отца со слезами на глазах. После войны Федор Тарасов до самого выхода на пенсию работал на Красноярской графитовой фабрике, имел много боевых и трудовых наград.
Немного иной предстает биография Алексея Воронского (любопытно, как он оказался в дивизии вместе с братьями Тарасовыми? Николай Федорович, смутно припоминая рассказы отца, говорил, что Воронский был «сыном полка», а потом стал корреспондентом). Фронтовому товарищу Федору он писал: «Свой боевой путь я закончил подо Ржевом, где был 19 февраля 1942 года контужен и ранен, пролежал семь месяцев и в августе после излечения был уже дома – инвалидом войны. После войны я несколько лет вообще не работал, жил на пенсию. Потом снова поработал в школе литератором и окончательно ушел на пенсию. Жена трудилась в этой же школе математиком… Федор Александрович! Хотя как-то и неудобно об этом писать, но можно ли достать кедровых орехов килограмма два-три? (у жены Алексея Даниловича была профессиональная болезнь горла и врачи рекомендовали ей употреблять кедровые орехи. – Прим. авт.) Если можно, пошли, пожалуйста. И напиши обязательно, чего бы тебе послать взамен от нас, архангельских жителей…»
