Там, где востребовано искусство
творчество
Тюменские художники вернулись из творческой командировки в Китай. О ее итогах журналисты газеты побеседовали с заслуженным художником России Игорем Щетининым.
------
– Позвольте поделиться чувством гордости за российских художников, ведь в каждом городе, где вы побывали, первые полосы газет были посвящены этому визиту...
– А у меня появилось ощущение гордости за китайцев и реформы, которые они проводят в своей стране. Видимо, сейчас наступил момент, когда они вдруг ощутили потребность развивать искусство в европейских традициях. У них великолепно развито декоративно-прикладное искусство – кость, камень и ремесло дизайна. Все имеет высокий художественный уровень, но это совсем другое мировосприятие и ощущение жизни. Один из художников объяснил этот принцип: «Мы на Востоке смотрим на мир вертикально, а европейцы – горизонтально». То есть они воспринимают мир от неба к земле и ниже, ощущают прямую связь с космосом. А в нашем взгляде – отстраненная наблюдательность и широта.
– Как говорил Достоевский, «широк русский человек, хорошо бы его сузить»...
– В Китае сейчас очень интересуются традициями русской живописи. Там бытует мнение, что Западная Европа потихоньку теряет традиции реалистической живописи, а в России они еще сохраняются. Кроме того, мы, как Евразия, ближе им по духу. Они с восторгом изучают творчество Поленова, Сурикова, Репина, до сих пор хорошо помнят времена, когда работали классики советской живописи, такие, как Максимов... В провинции Гуанси мы встречались с художниками, которые учились в Советском Союзе.
– Искусство Китая для меня резко делится на традиционное и соцреализм... А что есть кроме этого?
– Надо сказать, что у них прекрасные парки – настоящие места для отдыха. Бродя по паркам Тюмени, отмечаешь, что они ухожены, насыщены разного качества скульп-
турами, но в них нет главного – ландшафта и тишины. В китайских парках, даже внутри многомиллионного города, царит тишина – ты не слышишь городского шума, так они устроены и организованы. Интересно ведут себя отдыхающие китайцы – какие-то компании поют под магнитофон, кто-то музицирует на флейте, мужчина преклонных лет пишет водой на каменной мостовой каллиграфические иероглифы, которые тут же высыхают.
– Есть буддийская практика, когда из разноцветного песка много месяцев создается картина, которая в день торжества разметается...
– Им важен процесс, а не результат. Хочется отметить и поблагодарить китайцев за доброжелательность, они все излучают позитив. Нет хмурости, мрачности, как зачастую бывает у нас. Пример: идет женщина, несет две корзины по три ведра апельсинов в каждой и просто светится от счастья...
– Этому мы должны учиться у них. Чему они учились у вас?
– По условиям поездки нужно было проводить мастер-классы: иногда мы писали картины, а они наблюдали. Другой вариант: когда работали вместе. Интересно, что у них диаметрально противоположная техника – «гризайль», когда рисуют черно-белую картинку, раскрывают холст, ритмически компонуют его, организуя одним тоном. Затем в это вплавляют цвет, который начинает светиться. 80 процентов китайских художников пишет так. Мы же начинаем с того, что раскрываем большие массы цвета.
– С чем это связано – с особенностями восприятия или мышления? Может быть, им все нужно структурировать? Как в книжке-раскраске?
– Не совсем так, все-таки они рисуют не контуры, а тени, которые затем расцвечивают. Возможно, это близко их живописной традиции. Мы начинаем с изображения соотношений, рисуем большими пятнами небо, землю, деревья, группу домов, воду, отражение в ней... Они начинают с черно-белого рисунка, иногда переносят его на рисовую бумагу и раскрывают по тону. Хотя более молодые художники рисуют в традиционной для нас манере. Возможно, учились в нашей стране. Многое зависит от учителей...
– У нас в училище искусств бытовала шутка, что Луи Армстронга выгнали бы с первого курса за профнепригодность... Нужно ли переучивать китайских художников, ведь они могут забыть свои традиционные навыки?
– Речь не идет о переучивании, а лишь о том, чтобы с нуля обучать молодых художников. Причем речь идет не о европейской школе, а именно о русской реалистической живописи.
Вообще нам говорили, что мы первые русские художники, которые появились в этой провинции.
– Представьте, пожалуйста, вашу группу.
— С российской стороны — председатель Тюменского союза художников Александр Новик, омский живописец и график Александр Шафиев, доцент Омского худграфа Геймран Баймуханов и ваш покорный слуга. Китайская сторона выбрала нас по произведениям. С китайской стороны – переводчик и организатор группы (мы его называли Сашей), он владелец галереи, вице-президент центра, который нас пригласил. «Люда» Джан, к сожалению, полного имени ее не знаю, – замечательный живописец из Харбина, «Игорь» У – тоже художник с севера Китая. В качестве спонсоров выступила строительная фирма, но без согласия правительства там ничего не делается. Если есть согласие – значит есть одобрение, а если есть одобрение – спонсор с громадным удовольствием выполняет свою миссию. На Александра Новика, как на «председателя художников провинции Тюмень», смотрели с огромным уважением. Спонсоры с благоговением заглядывали нам в глаза, потому что союз художников — государственная организация, следовательно, мы — «государевы чиновники», а в Китае отношение к власти трепетное. К нам специально приезжали руководители районных организаций художников, заинтересованно общались, а на пресс-конференциях присутствовало человек по сорок. Была подготовлена информация о нас, развешаны репродукции наших работ и лозунги «Да здравствует русско-китайская дружба», «Слава российскому искусству»... На первой же встрече задавались вопросы, не хотим ли мы приехать преподавать, делиться опытом. Мне поступило предложение преподавать живопись в двух университетах Китая.
– Как преподавать, не зная языка?
– Как и в музыке, в живописи важным является показ: чем меньше учитель говорит – тем лучше. Художник всегда понимает художника.
Я приведу в качестве примера художника по фамилии Знак – выпускника Евсея Моисенко из Репинского института Санкт-Петербурга. Он был немым и прекрасно преподавал, работал профессором в Иркутске. Естественно, что в Китае за нами закрепили переводчика, ведь на бытовом уровне все другое. Если в Европе можно понять хоть что-то, там чувствуешь себя глухонемым: мы научились только торговаться.
– Как в Китае организован процесс обучения художников, начиная со школы?
– Образование бесплатное, и мы видели художественные школы практически во всех новых микрорайонах. Даже когда сдается три дома, рядом уже выстроена вся инфраструктура – беседки, фонтаны, в прудах плавают золотые рыбки...
А рядом идет строительство, которого не видишь и не слышишь.
В эту красоту приводили детей, они писали этюды, а мы показывали и подсказывали – как штриховать, работать с тоном. Отбор детей производится так же, как у нас, за исключением того, что у них нет институтов дизайна, но дизайнеров там готовят много – до 150 тысяч человек в год.
Проблема подготовки этих кад-ров в стране решена, но китайцы хотели бы выйти на новый уровень, ведь дизайн у них – это практически уровень профтехучилища. У нас ситуация прямо противоположная – дизайн актуален, а художественное творчество считается баловством. При этом я не видел у нас ни одного композиционного решения пространства, которое приближалось бы к уровню районного центра Гулинь или Лиджоу. Там во всем, даже в вывесках, присутствуют стандартные решения, и среда города оформлена с большим чувством стиля. Это касается и пространственных абстрактных композиций, и реалистических фонтанов: они сочетаются и прекрасно живут рядом.
– Наверное, дело в продуманных законах?
– И грамотной экспертной службе, которая не позволяет лепить что попало. В любой строительной фирме, даже самой мелкой, стоит макет всего микрорайона, на котором клиенты могут увидеть, как будет светиться окно их квартиры и какой из него открывается вид.
– Какова судьба профессиональных художников в Китае, чем они потом зарабатывают?
– Основная часть занимается преподаванием, часть работает оформителями в фирмах, но есть и те, кто имеет большие мастерские-галереи. Это художники, показавшие определенный профессиональный уровень. Нас приводили в мастерские – почти ангары по размерам, где делаются произведения серьезные, салонные, туда же приходят ученики. Это можно сравнить с нашим художественным фондом. Поддержка государства проявляется в помощи по содержанию помещений.
— Что же сделать, чтобы последние наши художники не уехали в Китай?
– Просто обратить внимание на культуру, сделать востребованными художников и само искусство. Надо уважать мнение профессионалов, что требует не столько денег, сколько внимания. Ролан Быков на первом съезде депутатов в Советском Союзе привел сравнение: в развитие ребенка у нас вкладывается меньше, чем в выращивание поросенка. Судите сами, что в результате получится...
Фото из архива Игоря ЩЕТИНИНА
