Аромашево: земля героев-сибиряков
духовность В эти ликующие победные майские дни мы со священным трепетом говорим о доблести, мужестве и стойкости воинов-сибиряков. И есть ли в России место, где родилось сразу семь Героев Советского Союза, как в Аромашевском районе? В те суровые годы Великой Отечественной войны наши предки доказали всему миру, что сибиряк – эталон надежности не только в бою, но и в тылу. К тому же Аромашевская земля освящена подвигом жизни новомученика отца Михаила Красноцветова, внука писателя Александра Радищева, автора книги «Путешествие из Петербурга в Москву».
Чтобы оценить и осмыслить такое уникальное явление, я отправилась в Аромашевский район. Что мы утратили из великого наследия предков? Какие огромные силы еще таятся в сибиряках? Какая она, нынешняя Сибирь? Об этом очередные очерки в цикле «Мы, сибиряки». ------
● Аромашевское приволье
В то далекое время русских в Сибири было не ахти как много. Даже по данным 1893 года, в Аромашевской волости было всего 13 селений. Кроме русских деревень, сосланные казанские татары, участники пугачевского восстания (1753–1755 годы) основали деревню Казанскую, сейчас это Новая Аптула. Между собой люди жили настолько дружно, что крестьянская община была как одна большая, родная семья. Иначе было бы не выжить, не справиться. Всем миром, вручную, с помощью топора раскорчевывали лес, выжигали пни под первую сибирскую пашню. Потом распахивали ее сохой, боронили деревянной бороной, до железного плуга было еще далеко…
Скоро пытливые крестьяне определили, что лучшие пахотные земли были «по увалам» в долине р. Бобровки. Аромашевская волость находилась на пути из Ишима в Тобольск, и торная торговая дорога была кормилицей крестьянам из окрестных деревень.
В Илинейской, Осиновке, Вяткиной, Балахлейском Волоку занимались извозом, а ямщики хорошо знали, что везет не лошадь, а овес. Поэтому выращивали то, что проще можно было вырастить на малоплодородных почвах и выгоднее продать – овес. Татары, живущие при тракте, припасали сено для продажи ямщикам и проезжим крестьянам. За лето ставили от 100 до 1 000 копен и в следующую весну меняли сено на хлеб у ишимских крестьян. Осенью, после жатвы, съезжались в Аромашево на Покровскую ярмарку; ишимцы везли на продажу хлеб, тоболяки – лес.
Поля холили. Испокон века крестьяне знали, что нет плохой земли, есть плохие пахари, поэтому старались улучшить пашни. Когда с середины XIX века земли стали удобрять навозом, урожайность зерновых сразу повысилась в 1,5–2 раза.
С того времени больше стали сеять пшеницы. От дедов-прадедов мы, сибиряки, знаем, что дна сусеков отродясь у нас не видывали. Почему? В крестьянстве человек сам определяет продолжительность рабочего дня.
К тому же кое-как, лишь бы поскорее отделаться, предки на земле не работали.
Работящие, честные, умные хозяева жили основательно, вдумчиво, не одним днем. Поэтому редко кто в неурожайный год вынужден был нищенствовать, «ходить со святым кошелем». Если год выпадал тяжелый, хлеба не успевали вызревать – резали скот или растягивали до новины прошлогодние запасы. Скотоводством по всей Сибири занимались повсеместно, потому что у нас сенокосные угодья такие, что коси – не выкосишь.
● За землей и волей
В начале XX века началась массовая миграция в Сибирь крестьян центральных районов России, Белоруссии, Украины, Чувашии. Число поселений в Аромашевской волости сразу увеличилось с 13 до 35. А после сооружения Великого сибирского железнодорожного пути поток переселенцев в Сибирь еще усилился. Только с 1897 по 1900 годы за Урал на постоянное место жительства переехало 830 тыс. человек. Шли в Сибирь в основном зажиточные крестьяне, те, кто умел и любил работать на земле, которым в безземельных губерниях России не хватало земли и воли.
Для сравнения: в европейской части было в среднем всего 1,5 десятины земли на душу населения, а в Ишимской волости – по 8,9 десятины, и даже в бедной пахотными землями Аромашевской волости чуть меньше шести десятин земли.
В 1917 году в Аромашевский район входило уже 87 населенных пунктов, из которых 67 состояло из «столыпинских» переселенцев. Соха аромашевцев кормила, а веретено одевало. Сибирячки были искусными рукодельницами, к замужеству каждая умела и ткать, и вязать. Все, что требовалось в хозяйстве, мастеровые крестьяне делали сами: оковывали телеги, делали топоры, косы, сошники, серпы. Каждая семья занималась каким-нибудь определенным промыслом на продажу; плели кошевы, корзины. Были свои бондари, столяры, пимокаты, сапожники, портнихи.
Старики рассказывали, что одним из главных источников благосостояния в волости было коноплеводство. Конопляники, приусадебные участки, пригодные для разведения конопли, существовали при каждой усадьбе.
В селе действовал пенькозавод и льнозавод. Льна тоже сеяли много: он и обувал, и одевал крестьян. Если посмотреть на карту, деревни в районе как «нанизаны» на реки Вагай и Балахлейку. На них работало множество водяных мельниц, почти во всех домах были крупорушки.
● «Горе пили, слезами похмелялись»
Землю свою аромашевцы знали досконально, любили, берегли, а кто землю лелеет, того и земля жалеет. Бережливые и запасливые люди сами привыкли распоряжаться излишками своей продукции: есть – продадим, нет – погодим. После революции, во время продразверстки в 1921 году, большевики у мужиков стали насильно отбирать мясо, картошку, птицу, яйца, табак, сено, кожи, овчину. Крестьяне умоляли подождать до весны, пока коровы отелятся. Как же! Под нож пустили до 85 процентов стельных коров. Чтобы выполнить план по заготовке шерсти, к 1 января, в самые лютые морозы, заставили хозяев остричь овец. Они, конечно, околели от холода. Мало того, шерсти для выполнения плана все равно не хватало, поэтому поступил приказ: остричь тулупы и полушубки. По деревням пополз слух: больше, паря, стричь нечего, опричь волос на голове, бород…
Хоть и ободрали мужиков как липку, все же вытерпели они все издевательства, не взялись за топор. Но вскоре большевики объявили неслыханное: приказали сдать последний мешок зерна, семенного. Тот сокровенный, святой запас, который, с голоду помирая, мужик никогда не трогал, понимая, что от этого зависит жизнь или голодная смерть всей семьи на следующий год. Тут уж чаша терпения у мужиков лопнула, как у нас в Сибири говорят, «заело». Больше ничего не оставалось. Какая разница, от чего подыхать, от голода или от пули. Когда приехали красные «усмирители», кровь полилась рекой.
В школьном музее Новопетровской школы хранится наконечник ржавой пики, которыми мужики закалывали насмерть «краснопузых». Жутко. Весной мятеж крестьян был подавлен. Но выгребли все, подчистую, до последнего зернышка. В 1921 и 1922 годах голодали сотни тысяч жителей Ишимского уезда, житницы Сибири.
С введением НЭПа стали распахивать заброшенные в гражданскую пашни, собирать неплохой урожай, продавать излишки, покупать технику. Мужик «ожил». Но в ноябре 1929 года в газете «Правда» была опубликована зловещая статья Сталина «Год великого перелома». Новая напасть на крестьянскую голову: испокон веку все жили единолично, а тут на тебе – всех в одну упряжку.
21-й год уже научил, что с новой властью не поартачишься, скрепя сердце, люди стали отдавать паспорта. Без «пачпорта» далеко не убежишь, так и прикрепили к колхозу. Вместо зарплаты стали ставить палочки – ввели полукрепостное право. Самых трудолюбивых, «справных» хозяев объявили «мироедами», «кулаками». Имущество у новоявленных «врагов народа» стали отбирать, оно подлежало передаче беднякам для вступительных взносов в колхозы. Пошел «кулачить» соседа – получи четверть его добра, не пошел – значит, ты подкулачник, жди своей очереди, когда тебя вышвырнут с ребятишками на улицу.
● Молитвенник отец Михаил
Чтобы окончательно сломить хребет самостоятельному, с высоким достоинством хозяину на земле, в 37-м году началась новая кампания: массовый террор против своих же людей.
Только с 22 сентября по 3 ноября в райцентре было убито 22 человека, а всего по приговору тройки НКВД «шлепнули» около 300 «контриков». Кому-то было 83 года, кому-то – 23. Рабочий по убою скота, столяр сельпо, священник и пастух, муэдзин... Погиб в этой мясорубке и священник аромашевских храмов отец Михаил Красноцветов.
…Из Москвы потомственный дворянин, юрист Михаил Красноцветов бежал в сибирскую глухомань с женой и пятью детьми от голода. К тому же в столице существовала постоянная угроза ареста: с «бывшими» тогда не церемонились. Но, как оказалось, бежали из «из огня да в полымя». Юридических услуг в селе Кротово никому не требовалось: то «белые» придут грабят, то «красные» придут – грабят. Такие времена. Раз Бога нет, как объявила новая власть, то значит все позволено. В 1920 году Михаил Григорьевич, с малых лет знавший церковную службу (отец и дед его были священниками), поехал в Тобольск к архиерею. Владыка назначил отца Михаила священником в храм с. Малоскаредное.
Житье у поповской семьи было «с плачем сотворяемое». Сначала большую семью, в которой было уже семеро детей, выгнали из священнического дома, пришлось переехать в Аромашево. Продали почти все вещи и на вырученные вещи построили дом. Семья потомственных дворян стала жить как все. Старшие работали в поле, младшие помогали в огороде, управлялись со скотом, завели пчел. Мария Николаевна, потомственная дворянка, пианистка, пряла шерсть – одежда была домотканая, шила все, вплоть до мужских брюк. С началом коллективизации семья отца Михаила была раскулачена, дом и имущество отобрали, снова выгнали на улицу. Только обосновались в д. Чигаревой, а в марте 1931 года батюшку арестовали, приговор – пять лет концлагерей.
Отбыв срок, Михаил Красноцветов в 1936 году вернулся к семье в Тюмень. Мария Николаевна с младшими детьми жили в ветхом домишке по ул. Таборной. Но служить во Всехсвятской церкви ему пришлось недолго. В ночь с 12 на 13 июля 1937 года за ним пришли. 12 октября расстреляли за «антисоветскую агитацию и пропаганду».
● Сибирская отвага – на фронте, сердобольность – в тылу
Казалось бы, чаша страданий простого народа испита до дна. Пережито и выстрадано столько, что страшнее может быть только война.
После обычного воскресного дня 22 июня 1941 года сиротливо, жутко стало и в далекой Сибири, хоть бомбы и не рвали на куски землю. Отпуска и выходные отменили. Убитые горем и нищетой сибирячки впряглись в мужскую работу. Девочки, соплюхи совсем, стали учиться на трактористок. Никто никого силком не заставлял, все понимали – так надо. Надорвав себя, люди кормили армию и страну, такая совесть была у людей в то время.
В сентябре вместо уроков младшие классы, как стайка утят, вместе с учительницами ходили по полю, собирая колоски. Потом сушили их в классе у печки, перетирали ручками и сдавали на элеватор. Страшная сила была у хлеба из этих зернышек.
«Немцев привезли, немцев привезли!» – кричали на улицах аромашевские мальчишки ранней осенью 1941 года. Народ пришел посмотреть на немцев. Постояв, поглазев, спокойно разошлись докапывать картошку. Люди как люди, только молчаливые шибко. Откуда сибирякам было знать, что многие из переселенцев, особенно старики, просто не умеют говорить по-русски. Так впервые на Аромашевскую землю ступили Брауны, Майеры, Кохи. Основательных, трудолюбивых, пунктуальных немцев на жительство определяли в самые захудалые деревни, и они их поднимали.
А зимой 1941 года из Голышманово на санях привезли в район детей из блокадного Ленинграда. К приходу ребячьего эшелона на станции все подготовили. Старики рассказывали, что председатель колхоза Николай Иванович Горлов, добрый, отзывчивый человек, позаимствовал у колхозников теплую одежду и одеяла. Лошадей выделил тех, что покрепче для дальней дороги, в ямщики подобрал мужиков заботливых и проворных. К дугам прикрепил красные флажки, предупреждающие: «Осторожно: дети!». «Ушибленных» войной заморышей с измученными глазками разместили по подводам, укутали в тулупы. На полпути, в селе Малышенке, слабеньких ребяток подкрепили горячим чаем, накормили лошадей и снова двинулись в путь.
В Аромашево приехали рано утром, но во многих избах горел свет. Маленькие ленинградцы недоумевали: почему взрослые не затемняют окна, нарушают светомаскировку? Всеми силами даже эти ребятишечки старались помочь фронту, выпускали газету «Мы помогаем!». Решили заработать деньги и перечислить их в Омск на строительство эскадрильи «Юный ленинградец». Подготовили платный концерт и стали выступать в деревнях и селах Аромашево. Колхозники тянулись к маленьким стойким ленинградцам Уткнувшись в полушубки, многие плакали на концерте, когда девочки пели «На позицию девушка провожала бойца…». От концертов было собрано на постройку эскадрильи
9 854 рубля.
Когда пришла долгожданная радостная весть о снятии блокады родного города, 3 августа 1944 года, дети стали собираться домой. Расставаться не хотелось. Ребята всем сердцем полюбили село с задумчивым, тихим Вагаем, с буйной зеленью палисадников, с душистой черемухой. Привязались к людям, на вид несколько суровым, но сердобольным, нежным и заботливым. На машину усадили самых слабых, остальные пошли 60 км до Голышманово пешком, было много провожающих, девочки целовались и плакали…
Интересно, сколько еще осталось в живых, тех, кто на всю жизнь остался благодарен сибирскому селу с романтическим названием Аромашево?
● Родина Героев Советского Союза
Аромашевская земля дорога тем, что вырастила семь Героев Советского Союза. Николай Яковлевич Сотников родился в д. Малоскаредной, Тимофей Федорович Кармацкий из с. Кротово, Новоберезовка – родина трех Героев Советского Союза – Ивана Емельяновича Казака, Петра Васильевича Марчука, Аркадия Ивановича Зенковского. Владимир Дмитриевич Кармацкий родом из с. Слободчики, Сергей Васильевич Петялин из д. Чигарево. Их подвиг осенил славой и само слово – аромашевцы. Вечная, живая память всем, кто отстоял мир на земле.
После войны жизнь стала налаживаться. Смысл победы, добытой в смертельных боях, в том и кроется, что люди пахали землю, собирали урожай, строили дома, воспитывали детей.
В 1954 году на сибирских пашнях случился хороший урожай, аромашевцы начали обживаться. Почти во всех домах заговорило радио, к осени 1962 года люди расстались с керосиновой лампой, еще через несколько лет ручное доение коров заменили механическим, примерно в эти же годы в домах засветились голубые экраны телевизоров. В 1971 году комбайнер М. Алферов купил автомобиль «Жигули». И все же справедливости ради нельзя не сказать, что силы народные были направлены в первую очередь не на личное обогащение, а на развитие страны, ее экономики и обороноспособности.
В мае 1962 года Аромашевского района не стало: в результате политики правительства по укрупнению районов его поделили между Сорокинским и Голышмановским. В конце 1970 года Совет Министров СССР принял решение о восстановлении Аромашевского района, но очередная «затея» властей больно «ударила» по району. Оказавшись не у дел, талантливые руководители стали уезжать, где-то в других краях находили дело, отвечающее характеру, и «выводили» хозяйства в богатые совхозы-миллионеры.
В 80-е годы уровень квалификации аромашевских педагогов был таков, что им доверяли принимать вступительные экзамены в Ишимский пединститут. Дома, в стенах родной школы. Большая заслуга в этом, конечно, заведующего районо Николая Валенцова. Он сам ездил по школам района и отбирал способных ребят, а потом следил за их успехами в ВУЗе. «Ни за одного нашего студента мне краснеть не приходилось, – с гордостью вспоминает заслуженный, уважаемый в районе педагог, – все хорошо учились. По окончании вернулись домой, в родные школы учителями». Гордятся аромашевцы прекрасно оборудованной больницей и новой школой. Заслуга в этом главного врача Павла Пугача и бывшего директора Веры Серенковой.
Сейчас в хозяйства пришла новая мощная техника. Люди чувствуют заботу государства. Но при этом говорят: чтобы нам, крестьянам, не выживать, а развиваться, государство должно дать достойную цену на нашу продукцию. Хлебное поле до сих пор остается эталоном честности крестьян, в этом я убедилась, побывав на аромашевских полях.
Мое пребывание на легендарной земле совпало с первым весенним теплом. Юг области заволокло дымом от палов, горела трава на заброшенных, заросших травой пашнях. Горьким был этот «дым Отечества»… Россия – страна суровой судьбы. Но ведь чем больше народом пережито и испытано, тем он крепче и стойче, тем чище его душа и благороднее помыслы. Не зря же говорится, что у великих предков не бывает сереньких потомков. Нам, сибирякам, остается только верить в свою силу и талантливость.
В этом наша суть, наши корни, святая сила и правда.