Бесподобная Анта
личность
Впервые я увидела ее в «Дорогой Памеле» почти десять лет назад. Увидела и сразу отметила: сыграть доверчивого, чистого, светлого человечка, который готов подать руку каждому, кто упал, обласкать каждого, кому горько, может только доверчивый, чистый, светлый человек. А бесподобный голос! Им впору тучи разгонять и горы раздвигать. Все знающие актрису Тюменского драматического театра Анту Колиниченко отмечают ее «бешеный темперамент» и… в то же время сочетание чувственности и романтизма. Она настолько отдается сцене, что… Впрочем, ту историю с каретой «скорой помощи», вызванной на один из лучших спектаклей Анты Николаевны в нашем городе «Гарольд и Мод», вспоминать не будем… Расскажем лучше, что эта бесподобная женщина выросла из девчушки с тонкими косичками, которая не гнушалась никакой работой: трудилась на току, крутила веялку, а вечерами, нарядившись в бабушкины юбки, при свете керосинки в большой горнице развлекала простой рабочий люд частушками, которым ее научили взрослые.
------
ДОСЬЕ:
Анта Колиниченко родилась в Медногорске Оренбургской области.
Работала в Орском драмтеатре имени Пушкина, Магнитогорском драмтеатре, Стерлитамакском драмтеатре, Рязанском областном ТЮЗе, Курганском областном театре драмы, Читинском облдрамтеатре.
В Тюменском театре – с октября 1970 года.
В августе 1997 года ей присвоено звание «Заслуженная артистка России».
Занята в спектаклях театрального сезона 2009—2010: «Деревья умирают стоя», «Районная больница».
------
– Анта Николаевна, имя Анта, Антонина, для вас счастливое?
– Думаю, счастливое. Творческую жизнь я начала с пятнадцати лет. Выбрала неровную, ухабистую, но интересную дорогу. Не могу сказать, что сейчас она прямая… Но все равно ни о чем не жалею. Даже если не участвовала в премьерных спектаклях, обо мне продолжали писать. Вероятно, прежние роли так запоминались зрителям, что они думали о Колиниченко… Это приятно.
Актера сравниваю с цветком. Для каждого зрителя в зале он свой. Одни меня любят, когда я добрая и теплая. Вторые — когда показываю сильный характер. Большая заслуга в том, что я состоялась, конечно, принадлежит режиссерам, которые встретились на моем пути.
– Насколько поняла, в пятнадцать лет вы впервые вышли на сцену?
– Да, мне было пятнадцать. Прошло десять лет после войны. И вот стою перед Николаем Сорокиным, который привез в мой родной Медногорск на гастроли свой театр из Орска... Он очень удивился, когда узнал, что маленькая девочка с косичками, которая и театра-то вживую не видела, жаждет открыть другой мир.
– Вы так и сказали Сорокину: «Хочу быть актрисой!»?
– «Хочу работать в театре. Если я вам подойду, буду очень рада». Родилась в Медногорске,
в котором сейчас (после войны и подавно) Орский театр гастролирует нечасто. О сцене только слышала. Как еще могла сказать о мечте, если не такими простыми словами?!
– Странное желание: после войны работать в театре, а не на заводе, например, помогая возрождать разрушенные города…
– Вероятно, той девочке с косичками хотелось отойти от горя и слез. А о них еще долго помнило детское сердечко… Эту жизнь можно было найти именно в театре. Мечта о нем родилась в далеком детстве. О папе говорили, что он был удивительный человек. Кое-что и мне передал.
– Родились вы в Медногорске, а за мечтой поехали в Орск. Одна, в пятнадцать лет?
– Да. В Орске у нас не было ни родных, ни знакомых. Выдали одеяло, подушку, мешок картошки и мешок капусты. Это было начало творческой жизни. Но! Меня сразу же ввели в спектакль Виктора Розова «В добрый час». Постановка всем нравилась. Поддерживаемая товарищами, чувствовала себя на сцене, как в жизни: легко и просто.
– Вы же ничего не умели… Послевоенное время, без специального образования… Шли по наитию. Но шли верно. Очень точно в роли вживались.
– Глагол «вживаться» мне незнаком. Ты либо понимаешь, либо не понимаешь роль.
– Кого сыграли в спектакле Розова?
– Катю, которая приезжает из деревни в Москву и поступает-таки в институт.
– Практически ваша история! Очень уж она вам близка.
– Конечно! Но близки оказались и другие роли. В «Учителе танцев» сыграла Флореллу. И там меня хвалили! Была роль мальчика Димки-невидимки. Песни пела! До сих пор их помню. Роль Сы-фын в спектакле по пьесе «Тайфун» Цао-Юя – трагедийная... Потом встретила Веру Ефремову, которая занялась мной вплотную. За три года я прошла всю муштру актерской профессии. Стали приглашать в Оренбургский театр: «Может ли Колиниченко покинуть Орский театр, который дал ей путевку
в жизнь?» –« Нет!»
Через какое-то время вновь пригласили в Оренбург на «Неточку Незванову». Если б согласилась, прожила совсем иную жизнь. Но предать первый театр не смогла. Собирала все силы, чтоб понять спектакли, в которых предстояло играть. Мне давали право первого показа, право премьеры! В Орском театре проработала пять лет.
– До того, как оказаться в Тюмени, вы сменили немало театров. Почему?
— Если тебе не дают роль, которую хочешь, ищи другой театр. Это тот принцип, который был нам с Вилнисом Пинтисом (муж Анты Колиниченко. – Прим. авт.) близок. Из двух театров, которые «записаны» в моей творческой биографии, по этой причине ушла практически сразу… А вот в Курганском театре сыграла Машу по Островскому, Брунгильду в спектакле «Жаркое лето в Берлине», Селию в «Немом рыцаре», Харитину в «Старом Зауралье», который даже транслировали в Томске. В Читинском театре встретила Бухарина. Это был режиссер с большой фантазией и богатым воображением.
И когда он мне дал роль Полли Пичем в «Трехгрошовой опере», я была самым счастливым человеком и в то же время понимала: впереди немало трудностей (Брехт труден), но я их преодолею. Режиссер в восхищении. Невероятные слова благодарности. А я играла, как чувствовала…
Тюменский театр – это мой седьмой театр. Приехала, и сразу ввод в двенадцать спектак-лей. Помню, была роль Реганы в «Короле Лире», Варвары в «Егоре Булычеве». В спектакле «Сослуживцы», предтече фильма «Служебный роман», играла Шурочку из месткома, которую сразу отметили московские критики.
– До сих пор не знаете, в чем ваш секрет?
– Нет. Но знаю, что каждую роль нужно создавать с самого начала. Это не вживание, это что-то выше: соединение с человеком,
о котором пьеса, по всем пунктам. Последняя роль на два эпизода в «Районной больнице». Режиссер видел мою героиню старухой, которой нужны только деньги…
Я увидела другую старуху, которой нужны любовь и внимание уже не молодого мужа. Не может старик ей это дать. И вот она приходит к нему в больницу: мучает, ругает, в ссоры втягивает… Но все равно приходит. Не может не приходить. Любит потому что. Непростая у нас профессия…
– Почему вы ее не сменили?
– Даже не думала. В театре мне хочется постигнуть что-то невероятное, как говорят, испытать катарсис. Мечтала о роли, которая дала бы очищение.
Те, кто проучился в театральном институте пять лет, могут отдыхать. А Колиниченко совершенствуется! На моей могиле так и напишут: «Доусовершенствовалась». Шучу! Пусть сейчас не очень много играю, но, выходя на сцену, получаю самое дорогое – любовь зрителей. Чувствую, что ко мне относятся по-особенному.
И я к ним отношусь по-особенному и тысячу раз говорю со сцены «спасибо».
– Какая роль самая дорогая?
– Я вложила в каждую роль самое себя, но то, что произошло на премьере спектакля «Гарольд и Мод»… Люди встали и долго не отпускали нас со сцены. Как, должно быть, они переживали! В Тюмени, Омске, даже Москве! Боже мой, как они аплодировали! Режиссер Алексей Ларичев спросил: «Анта Николаевна, я так и не могу понять, чем вы берете зрителей?»
– Естественностью!
– Не знаю. Если начну анализировать свою жизнь на сцене, пропадет запал.
– Сцена дает силы или забирает?
– Сам театр лечит. Ты только входишь сюда, как забываешь всю прозу.
– В театре, должно быть, лирика?
– Романтика! Трудности пополам с любовью!
– Когда выходите к зрителям, что испытываете?
– Чувствую только то, что нужно вынести в моем образе.
Театр действительно и силы дает, и лечит. Всем, у кого болит сердце, советую пойти в театр, выбрать актера, который будет приносить вам радость, и начать новую жизнь! Не стесняйтесь плакать в зрительном зале. Театральные слезы – чистые слезы. Мучайтесь, но не убивайтесь. Сцена настраивает на созидание!
– Кого вы хотели сыграть, но не получилось?
– Настену в горьковской пьесе «На дне». Вера Ефремова говорила, что роли Медеи и Электры – это роли моей силы. А мне кажется, я всю жизнь шла к спектаклю «Гарольд и Мод».
– Что вас вдохновляет?
– Желание выходить на сцену!
Труднее, когда не трудно,
Когда не о чем горевать,
Когда как до рождения пусто…
Лучше пальцы ломать до хруста,
И чтоб замертво на кровать.
Как нам трудно, когда не трудно.
Ты боли, мое сердце, боли
За любую былинку в поле,
За другое, полное боли,
От нелегкой моей любви.
Это стихи Риммы Казаковой.
– Что вам интересно кроме театра?
– Говорят, Колиниченко – цветок-георгин: сочетание максимализма, идеализма, чувственности и романтизма… Что мне интересно? Люблю шляпки! Но живу по своим деньгам. Жду, когда подарят замок!
Желаю всем, чтоб искра, данная богом, не угасала до последних дней.
– И я вам желаю!
– Спасибо!
…5 мая спектаклем «Деревья умирают стоя» Тюменский драматический театр праздновал бенефис Анты Колиниченко. Она, как всегда, блистала. Не может по-другому!
Фото Юрия ХОЗЯИНОВА и из архива Анты КОЛИНИЧЕНКО
личность
Впервые я увидела ее в «Дорогой Памеле» почти десять лет назад. Увидела и сразу отметила: сыграть доверчивого, чистого, светлого человечка, который готов подать руку каждому, кто упал, обласкать каждого, кому горько, может только доверчивый, чистый, светлый человек. А бесподобный голос! Им впору тучи разгонять и горы раздвигать. Все знающие актрису Тюменского драматического театра Анту Колиниченко отмечают ее «бешеный темперамент» и… в то же время сочетание чувственности и романтизма. Она настолько отдается сцене, что… Впрочем, ту историю с каретой «скорой помощи», вызванной на один из лучших спектаклей Анты Николаевны в нашем городе «Гарольд и Мод», вспоминать не будем… Расскажем лучше, что эта бесподобная женщина выросла из девчушки с тонкими косичками, которая не гнушалась никакой работой: трудилась на току, крутила веялку, а вечерами, нарядившись в бабушкины юбки, при свете керосинки в большой горнице развлекала простой рабочий люд частушками, которым ее научили взрослые.
------
ДОСЬЕ:
Анта Колиниченко родилась в Медногорске Оренбургской области.
Работала в Орском драмтеатре имени Пушкина, Магнитогорском драмтеатре, Стерлитамакском драмтеатре, Рязанском областном ТЮЗе, Курганском областном театре драмы, Читинском облдрамтеатре.
В Тюменском театре – с октября 1970 года.
В августе 1997 года ей присвоено звание «Заслуженная артистка России».
Занята в спектаклях театрального сезона 2009—2010: «Деревья умирают стоя», «Районная больница».
------
– Анта Николаевна, имя Анта, Антонина, для вас счастливое?
– Думаю, счастливое. Творческую жизнь я начала с пятнадцати лет. Выбрала неровную, ухабистую, но интересную дорогу. Не могу сказать, что сейчас она прямая… Но все равно ни о чем не жалею. Даже если не участвовала в премьерных спектаклях, обо мне продолжали писать. Вероятно, прежние роли так запоминались зрителям, что они думали о Колиниченко… Это приятно.
Актера сравниваю с цветком. Для каждого зрителя в зале он свой. Одни меня любят, когда я добрая и теплая. Вторые — когда показываю сильный характер. Большая заслуга в том, что я состоялась, конечно, принадлежит режиссерам, которые встретились на моем пути.
– Насколько поняла, в пятнадцать лет вы впервые вышли на сцену?
– Да, мне было пятнадцать. Прошло десять лет после войны. И вот стою перед Николаем Сорокиным, который привез в мой родной Медногорск на гастроли свой театр из Орска... Он очень удивился, когда узнал, что маленькая девочка с косичками, которая и театра-то вживую не видела, жаждет открыть другой мир.
– Вы так и сказали Сорокину: «Хочу быть актрисой!»?
– «Хочу работать в театре. Если я вам подойду, буду очень рада». Родилась в Медногорске,
в котором сейчас (после войны и подавно) Орский театр гастролирует нечасто. О сцене только слышала. Как еще могла сказать о мечте, если не такими простыми словами?!
– Странное желание: после войны работать в театре, а не на заводе, например, помогая возрождать разрушенные города…
– Вероятно, той девочке с косичками хотелось отойти от горя и слез. А о них еще долго помнило детское сердечко… Эту жизнь можно было найти именно в театре. Мечта о нем родилась в далеком детстве. О папе говорили, что он был удивительный человек. Кое-что и мне передал.
– Родились вы в Медногорске, а за мечтой поехали в Орск. Одна, в пятнадцать лет?
– Да. В Орске у нас не было ни родных, ни знакомых. Выдали одеяло, подушку, мешок картошки и мешок капусты. Это было начало творческой жизни. Но! Меня сразу же ввели в спектакль Виктора Розова «В добрый час». Постановка всем нравилась. Поддерживаемая товарищами, чувствовала себя на сцене, как в жизни: легко и просто.
– Вы же ничего не умели… Послевоенное время, без специального образования… Шли по наитию. Но шли верно. Очень точно в роли вживались.
– Глагол «вживаться» мне незнаком. Ты либо понимаешь, либо не понимаешь роль.
– Кого сыграли в спектакле Розова?
– Катю, которая приезжает из деревни в Москву и поступает-таки в институт.
– Практически ваша история! Очень уж она вам близка.
– Конечно! Но близки оказались и другие роли. В «Учителе танцев» сыграла Флореллу. И там меня хвалили! Была роль мальчика Димки-невидимки. Песни пела! До сих пор их помню. Роль Сы-фын в спектакле по пьесе «Тайфун» Цао-Юя – трагедийная... Потом встретила Веру Ефремову, которая занялась мной вплотную. За три года я прошла всю муштру актерской профессии. Стали приглашать в Оренбургский театр: «Может ли Колиниченко покинуть Орский театр, который дал ей путевку
в жизнь?» –« Нет!»
Через какое-то время вновь пригласили в Оренбург на «Неточку Незванову». Если б согласилась, прожила совсем иную жизнь. Но предать первый театр не смогла. Собирала все силы, чтоб понять спектакли, в которых предстояло играть. Мне давали право первого показа, право премьеры! В Орском театре проработала пять лет.
– До того, как оказаться в Тюмени, вы сменили немало театров. Почему?
— Если тебе не дают роль, которую хочешь, ищи другой театр. Это тот принцип, который был нам с Вилнисом Пинтисом (муж Анты Колиниченко. – Прим. авт.) близок. Из двух театров, которые «записаны» в моей творческой биографии, по этой причине ушла практически сразу… А вот в Курганском театре сыграла Машу по Островскому, Брунгильду в спектакле «Жаркое лето в Берлине», Селию в «Немом рыцаре», Харитину в «Старом Зауралье», который даже транслировали в Томске. В Читинском театре встретила Бухарина. Это был режиссер с большой фантазией и богатым воображением.
И когда он мне дал роль Полли Пичем в «Трехгрошовой опере», я была самым счастливым человеком и в то же время понимала: впереди немало трудностей (Брехт труден), но я их преодолею. Режиссер в восхищении. Невероятные слова благодарности. А я играла, как чувствовала…
Тюменский театр – это мой седьмой театр. Приехала, и сразу ввод в двенадцать спектак-лей. Помню, была роль Реганы в «Короле Лире», Варвары в «Егоре Булычеве». В спектакле «Сослуживцы», предтече фильма «Служебный роман», играла Шурочку из месткома, которую сразу отметили московские критики.
– До сих пор не знаете, в чем ваш секрет?
– Нет. Но знаю, что каждую роль нужно создавать с самого начала. Это не вживание, это что-то выше: соединение с человеком,
о котором пьеса, по всем пунктам. Последняя роль на два эпизода в «Районной больнице». Режиссер видел мою героиню старухой, которой нужны только деньги…
Я увидела другую старуху, которой нужны любовь и внимание уже не молодого мужа. Не может старик ей это дать. И вот она приходит к нему в больницу: мучает, ругает, в ссоры втягивает… Но все равно приходит. Не может не приходить. Любит потому что. Непростая у нас профессия…
– Почему вы ее не сменили?
– Даже не думала. В театре мне хочется постигнуть что-то невероятное, как говорят, испытать катарсис. Мечтала о роли, которая дала бы очищение.
Те, кто проучился в театральном институте пять лет, могут отдыхать. А Колиниченко совершенствуется! На моей могиле так и напишут: «Доусовершенствовалась». Шучу! Пусть сейчас не очень много играю, но, выходя на сцену, получаю самое дорогое – любовь зрителей. Чувствую, что ко мне относятся по-особенному.
И я к ним отношусь по-особенному и тысячу раз говорю со сцены «спасибо».
– Какая роль самая дорогая?
– Я вложила в каждую роль самое себя, но то, что произошло на премьере спектакля «Гарольд и Мод»… Люди встали и долго не отпускали нас со сцены. Как, должно быть, они переживали! В Тюмени, Омске, даже Москве! Боже мой, как они аплодировали! Режиссер Алексей Ларичев спросил: «Анта Николаевна, я так и не могу понять, чем вы берете зрителей?»
– Естественностью!
– Не знаю. Если начну анализировать свою жизнь на сцене, пропадет запал.
– Сцена дает силы или забирает?
– Сам театр лечит. Ты только входишь сюда, как забываешь всю прозу.
– В театре, должно быть, лирика?
– Романтика! Трудности пополам с любовью!
– Когда выходите к зрителям, что испытываете?
– Чувствую только то, что нужно вынести в моем образе.
Театр действительно и силы дает, и лечит. Всем, у кого болит сердце, советую пойти в театр, выбрать актера, который будет приносить вам радость, и начать новую жизнь! Не стесняйтесь плакать в зрительном зале. Театральные слезы – чистые слезы. Мучайтесь, но не убивайтесь. Сцена настраивает на созидание!
– Кого вы хотели сыграть, но не получилось?
– Настену в горьковской пьесе «На дне». Вера Ефремова говорила, что роли Медеи и Электры – это роли моей силы. А мне кажется, я всю жизнь шла к спектаклю «Гарольд и Мод».
– Что вас вдохновляет?
– Желание выходить на сцену!
Труднее, когда не трудно,
Когда не о чем горевать,
Когда как до рождения пусто…
Лучше пальцы ломать до хруста,
И чтоб замертво на кровать.
Как нам трудно, когда не трудно.
Ты боли, мое сердце, боли
За любую былинку в поле,
За другое, полное боли,
От нелегкой моей любви.
Это стихи Риммы Казаковой.
– Что вам интересно кроме театра?
– Говорят, Колиниченко – цветок-георгин: сочетание максимализма, идеализма, чувственности и романтизма… Что мне интересно? Люблю шляпки! Но живу по своим деньгам. Жду, когда подарят замок!
Желаю всем, чтоб искра, данная богом, не угасала до последних дней.
– И я вам желаю!
– Спасибо!
…5 мая спектаклем «Деревья умирают стоя» Тюменский драматический театр праздновал бенефис Анты Колиниченко. Она, как всегда, блистала. Не может по-другому!
Фото Юрия ХОЗЯИНОВА и из архива Анты КОЛИНИЧЕНКО
