Тепло свечи растопит сердца лед

Тепло свечи растопит сердца лед. .

люди и судьбы
«Необыкновенно тонкие, изящные, теплые, светлые работы». «Восковые песнопения, одухотворенные руки – что может быть возвышеннее!» — такие отзывы оставили посетители выставки «Тепло свечи растопит сердца лед», которая недавно прошла в музее-усадьбе Колокольниковых. Кто видел работы из воска батюшки Алексия Брюханова, тот их никогда не забудет. Эту божественную красоту видеть можно только в себе и вокруг себя, а разве есть слова, описывающие Небесное? Тихо-тихо сделалось на душе после любования этими дивными творениями, такой покой и умиротворение, будто я без слов помолилась.

Что может быть светлее детства, когда все кругом любят тебя и любимы тобой? Маленького Алешу мама на все лето отправляла погостить к бабушке на Алтай, в деревню под Бийском. Смышленый мальчуган успевал все сразу: и играть в привычные мальчишечьи игры с деревенскими друзьями, и купаться до посинения на речке, и помогать на огороде. С лету запоминал «стишки» про Боженьку, которым его учила набожная старушка, но особенно ему нравилось, когда она катала свечи. Медовый запах воска заполнял не только всю комнату, он проникал в самое нутро Алешки, и его маленькое сердечко трепетало от радости. Эту сладость, райское состояние Алеша запомнил на всю жизнь. Но когда мальчику исполнилось десять лет, рай внутри исчез. Солнце потухло, запахи исчезли. Мама умерла…

Преображение души

Годы шли. Алексей учился, работал, но на душе становилось все тяжелее и тяжелее. Крушение идеалов в 90-е годы каждый из нас пережил по-своему. Растерянность у многих сменилась отвращением, отчаянием. И Алексей метался, пытаясь понять, в чем же истинный смысл жизни.
Попытался примкнуть к экстрасенсам, целителям, думал, может они помогут, исцелят обугленную душу? Шепчут те же молитвы, что и бабушка, комнаты у них увешаны иконами, стоят графинчики со святой водой… На деле их «божественность» оказалась, как в поговорке: «Федот, да не тот». Жажда чистоты и праведности не покидала молодого человека, он все так же задыхался от беспросветной тоски.

Случайно Алексею попался кусочек воска, он вдохнул медовый аромат и… забыл обо всем на свете. С упоением, взахлеб, начал лепить, ничего не пришлось придумывать, руки творили сами. «Трудно передать словами, что я чувствовал, — вспоминает события двенадцатилетней давности батюшка. — Я ликовал, был в вдохновенном восторге. Меня переполняло детское состояние радости жизни. С каждым днем я как оттаивал, с души уходила беспросветная тоска, наступило блаженное успокоение. Когда сделал десять работ, пришла мысль устроить выставку. Я надеялся, что люди подскажут, как быть дальше, куда двигаться».

На той первой выставке дома, в Усть-Каменогорске, Алексей познакомился с батюшкой. На его вопрос, верующий ли он, молодой человек честно признался, что в детстве знал молитвы, а сейчас все позабыл. Батюшка посоветовал Алексею съездить в Троице-Сергиеву лавру к преподобному Сергию. Пожить там, помолиться, разобраться в себе.
«Так через воск Бог привел меня к себе, — рассказывает отец Алексий. — Из лавры я вернулся в Усть-Каменогорск, стал послушником Свято-Троицкого монастыря. Но понял, что монашество – не мой путь. Поступил в Алматинское духовное училище, женился, стал батюшкой. Желание учиться дальше привело в Тобольскую духовную семинарию. Через полтора года перевелся на заочное обучение и пять лет служил в храме в Нефтеюганске.

С осени прошлого года служу в Армизонском. Все время обучения в семинарии я мечтал сделать еще выставку, но уже более осознанно».

Смотрительница музея Людмила Кочергина с изумлением рассказывает, как люди долго-долго молча смотрели на свечи, восковых ангелов. И словно переворот в душе происходил, они покидали выставку погруженные в себя, просветленные. «Сейчас такого упоения в работе, как двенадцать лет назад, уже не бывает, — рассказывает батюшка. — На одну свечу уходит в среднем неделя, но приступить к следующей я в состоянии не раньше, чем через месяц. Когда снова совпадут душевные и физические силы. Лепить без души мне не хочется, да и не получается. Но как я лепил в первый раз, с покаянным чувством, запомнится мне на всю жизнь.

Я явно ощущал, как Господь ведет меня».

С отцом Алексием мы познакомились во время моего пребывания в Армизоне. Я с радостью приняла его приглашение съездить в храм деревни Шабалино.

И моя мать там глину месила

О шабалинском храме еще в Тюмени мне рассказывал уроженец этих мест Валерий Степанов: «По красоте ему нет равных во всей округе! Кремль, да и только!» И проникновенно добавил: «И моя мать, Степанида Терентьевна, там глину месила. Будете в Армизоне, съездите туда обязательно».

Зимой в Шабалинский храм так просто не попадешь, сначала надо изрядно поработать лопатой, сгрести снег со ступенек, от дверей. Дело мужское, я пока осматриваюсь. Храм и так на пригорке, да если еще подняться на верхнюю ступеньку – словно все Армизонье у твоих ног! Безбрежные степные дали покрыты снегом, как белоснежной праздничной скатертью. Покойный простор.

Строительство храма в сибирской глухомани началось в 1913 году, когда в Российской империи широко отмечали 300-летний юбилей дома Романовых. Возводили церковь всем миром. На сходе было решено, что каждый отработает пять дней, и шабалинцы все как один, без напоминания потрудились «во славу Божью». Кирпич изготовляли неподалеку, за рямом, там обнаружили залежи превосходной глины, тут же и печи для обжига соорудили. Со всей округи люди несли на строительство храма яйца. Белок добавляли в раствор, и он становился крепкий, как камень. Женщины месили голыми ногами глину для кирпича, мужики выкладывали стены.

В 30-е годы местное начальство решило разобрать храм на кирпичи, построить в Шабалино МТС. Завезли стройматериалы, собрали шабалинцев на собрание.

Председатель «толкнул» речь: «Товарищи! Скоро и у нас будут стальные кони, поэтому надо строить МТС. Все стройматериалы уже завезены, не хватает только кирпичей на фундамент. Стало быть, требуется разобрать церкву на кирпичи!»

В ответ кто-то из мужиков залез на трибуну и сказал председателю: «Фаддей Михалыч, вот когда мы церкву строили, ты сидел на своей избушонке и в прохожих пластами кидал (его домишко был покрыт дерном). Так вот. Ты не строил, ты нам и не предлагай ломать». Взял за руку и увел активиста с трибуны.
Народ храм отстоял, но в 1941 году его все равно закрыли, священника посадили, в доме молитвы стали хранить зерно. Люди уехали из «неперспективной» деревни. Только красавец храм одиноко высился среди полей. Но вместо молитв в нем завывал ветер, врывающийся в разбитые окна.

Без Бога не до порога

Валерий Сергеевич признается, что десять лет жизни посвятил восстановлению Свято-Троицкого храма ради родной деревни, только чтобы она не исчезла с лица земли. Такое жертвенное служение родной земле, как у коренного сибиряка Степанова, вызывает восхищение и искреннее уважение. Мы накрепко привязываемся к родной деревне, могилам предков. И видеть, как зарастают брошенные пашни, густо осоленные потом предков, для потомственного крестьянина невыносимо, сердце разрывается.

Земляки горячо откликнулись на его призыв, со всей страны стали поступать деньги на восстановление святыни. Летом 1993 года в храме прошла первая после полувекового перерыва служба. А дальше не заладилось. «Я человек неверующий, — говорит Степанов. — Я храм отреставрировал только для того, чтобы Шабалино не исчезло совсем».

…Как преображается лицо человека, когда он затепляет свечу! Потому что в этот момент человек молится, разговаривает с Богом. Сердце его умягчается, душа преображается. В этот сокровенный момент мы ощущаем себя странниками, запыленными землей. Душа тоскует по Отцу, отечеству небесному, откуда пришли и куда в свой срок уйдем. Надо согреть сердце не просто верой, а верой в Христа Спасителя, чтобы понять, что Бог задумал о России. Тогда оживет и родная деревенька, и Сибирь, которая стремительно пустеет, да и вся Россия.

[gallery link="file" columns="7"]

Фото из архива автора
---
отзывы посетителей выставки
- «Люди должны смотреть на красивое. Я убежден в этом. Красота удивительным образом делает человека лучше, чище. И побуждает самому творить что-то прекрасное. То, что мы видим на этой замечательной выставке, – такое нежное, трепетное, тонкое искусство. Хочется нежно и бережно обращаться с красотой, она такая ранимая, как и душа».

- «Какая красота! Диву даешься! Спасибо, золотые руки!»