Николай Шамсутдинов - о Тюмени, жизни и творчестве

Николай Шамсутдинов - о Тюмени, жизни и творчестве. Вниманию читателя - творчество Николая Шамсутдинова, которое тесно переплелось с родными для него местами.. ДОСЬЕ: Николай Меркамалович ШАМСУТДИНОВ. Член творческих союзов: первый член Союза писателей СССР на огромном нефтяном материке Среднего Приобья (1982), Литературный фонд СССР (1983), Литературный фонд России (2003), Международный литературный фонд (2008), Всемирная ассоциация писателей Международный Пен-клуб (2009). Лауреат Всероссийских и Международных премий:  им. Д.Н. Мамина-Сибиряка, Общенациональной премии им. А.М. Горького, им. М. Волошина, «Золотое перо», «Русский стиль», «Югра», «Русские мифы»,  Гран-при «Интеллигентный сезон», Специальной премии литературного фестиваля «Русский Гофман», премии фестиваля «Славянские традиции», Всеканадского лит-конкурса «Взрослые-детям», Золотая медаль ЛиФФт-2018. Литературной премии Уральского федерального округа – 2013, Муниципальной премии города Тюмени – 2014, Литературной премии I степени  губернатора Тюменской области – 2015. Заслуженный работник культуры Российской Федерации – 2011. Почетный работник культуры и искусства Тюменской области – 2009. Председатель правления Тюменской областной организации «Союз российских писателей» (1992). Сопредседатель Ассоциации писателей Урала, Сибири, Поволжья. Тюмени – сотни лет, в ней все – начало. Горят в простудной памяти костры, Там славу золотой Чимги-Туры В потертых седлах на скаку качало. Тура на перекатах ворковала, А не ворчала. Ельники остры. И ведали одни лишь комары, О чем тайга приземисто молчала. В огнях костров, под перестук подков, Она росла, гнездовие веков… И каждый камень памятен и дорог. Так, времена связующая нить, Тюмень, Тюмень, неповторимый город, Она – была, но предстоит ей – быть. Она – была, но предстоит ей – быть. Не потому ль, средь заповедной шири, Под именем судьбы – «Врата Сибири», Ей довелось простор к душе привить? И жизнь пошла пути свои торить, Чтобы отгрянуть и в мазке, и в лире. Свои права на постоянство в мире Тюмени предстояло утвердить. Свежо, в горячих смолах по карнизы, Из глухомани выхлестнулись избы – Века.., века истории служить. На глине, на суглинке, диком камне, Гул домовитый сея топорами, Тюмень дерзали, словно песнь, сложить. Тюмень дерзали, словно песнь, сложить, Воздушную и яркую, – дерзали. Но ее годы в сумерки вмерзали – Дежурному забвению служить. Кондовый край… Да что и говорить, Бревенчатая, хмурая, едва ли Она в грядущем прозревала дали, Которыми и крепнуть ей, и жить. Под дикой, промороженной луной, Спеленута промозглой тишиной, В тяжелые дышала одеяла. Ни голоса, ни свечки до зари… Недаром, изнывая, исстари В ее пазах история дремала. В ее пазах история дремала… Тюмень, ей  в лад, студеная, уснув, Суровые сугробы подоткнув, Храпела – от Урала до Ямала. Зверье в ее чащобах волхвовало – То волчий клык блеснет, то птичий клюв, Покуда она, во весь рот зевнув, Пургой стращала, в холода трещала. Но чаще – и лукава, и груба, Все ж обратила к ней лицо судьба, Что никогда ее не миловала… На ледяной закраине страны, В прогорклом ожиданье новизны, Подспудное в ней нечто назревало. Подспудное в ней нечто назревало: Разбуженною нефтью клокоча, Как шлейф, из мезозоя волоча, Ее в ряду великих утверждало. Растерянную, миру открывало, Пока в авральных буднях горяча, Лежневка, всплеск Кастальского ключа, Свои права на славу заявляла. Так, на изломе века, в свой черед, Тюмень, мы сразу вняли, старт берет, В грядущее неутоленно глядя. Нам этих дней запевных не избыть: Пошла Тюмень, пошла, не славы ради – Грядущему в урманы путь открыть… Грядущему в урманы путь открыть Ей предстоит… И как она страдует, Когда на стройках днюет и ночует, Чтоб жребий горемыки не влачить! Но это, впрочем, тоже не избыть – Июнем тополиный пух кочует И от иллюзий юности врачует, Дабы по прожитому не тужить. Берут пространство, как известно, с бою, И вот растут кварталы за Турою, Им тоже в неизведанное плыть. И, увлекая в прошлое с собою, «Мост поцелуев» дремлет над рекою – Для юных и дерзающих любить… Для юных и дерзающих любить Тюмень свои объятия открыла, С надеждою и молодостью пыла Им предстоит судьбу ее творить. И глубь, и высь в себе соединить, Пока задор, пока играет сила, Чтоб вчуже честолюбие не ныло, Растить кварталы и детей растить. Но горькие в душе воспоминанья Он будит, незабвенный «Сквер прощанья», Ликующею летнею порой. Гляжу, как ветеран молчит устало… Но сколько юных! Их веселый рой… Им жизни мало и простора мало… Им жизни мало и простора мало. Устремлена в иные времена, Тюмень – столица деревень? Она Всех, сердцем принимая, поднимала. Размашистая, улицам давала Негромкие, родные имена, Преемственности, стало быть, верна, Ни в чем, мудра, не мудрствуя нимало. Да, в пристальных приметах старины, Не тусклая закраина страны – Стремнина созидательной стихии… Тюмень просторно дышит, наконец, По предзнаменованьям, центр России, Наш город, притяжение сердец, Наш город, притяжение сердец. Хмелен бывает, но – не просыпает, Детей с зарею в школу поднимает, Един – наставник, труженик, творец. Что ни берет порой за образец, Он в облаках, случается, витает, В архитектурных изысках плутает – То улочка хибарок, то дворец… А там – над мостовой неон лютует, Прогресс ее, выходит, не минует. Одетую то  в зелень, то  в багрец. И – не сдержать улыбки песнопевцу, Так потаенно подступает к сердцу Тюмень, как встарь, радушия венец, Тюмень, как встарь, радушия венец. Хранит свою наследственную память, Спеша ее достойнее обрамить И предъявить потомкам, наконец. В лесу антенн, в скворечнике, птенец В грядущее стартует, что лукавить, И с ним – все мы, не отставая, а ведь Он стоит поминания, юнец… Лелея сокровенное, свое, Уходим в вечность – не  в небытие, Предместников былых тревожа тени. И, словно средостение времен, – Радушное, родное испокон: «Почаще приезжайте на пельмени!» «Почаще приезжайте на пельмени!» – К друзьям я адресуюсь, и зане С вопросом адресуется ко мне Жиль, мальчик, посвященный Мельпомене: «Красивы ль они, женщины в Тюмени?» И на вопрос, что не упал в цене, Ответил я, да подтвердит Ренэ, – «Не менее пикантны, чем на Сене…» Испытанное, ярко и бодро Сухое сердце веселит бордо, Рубиновыми токами играя. И вижу я, и слышу я друзей, Их мысленно из дали обнимая, Во неумолчной перекличке дней. Во неумолчной перекличке дней, Загадочней Тюмень в объятьях снега. Приметы новорожденного века Весомее и явственнее в ней. Они – сибирских крепнущих корней, Но – на излом пытают человека. Его спасает лунная опека Надежностью и нежностью своей. В Тюмени, нарекаемой судьбою, Мы остаемся, разные, собою, Тысячелетью открывая счет. Спокойный, вне рефлексии и лени, Как лень порою, вкрадчива, ни льнет, Я слышу голос молодой Тюмени. Я слышу голос молодой Тюмени… Бесспорно, что  у света – не  у тьмы Она берет, былинная, взаймы – Провидческое в этой перемене. Не утверждаю, что предмет мигрени, – Вопрос, не занимающий умы… Но все же, все же, что оставим мы Грядущему ее – не из шагрени? Вершителям запевного венца Столетия, нам всем его конца, Нет, не достичь, увы, воображеньем. И пусть Тюмень в задуманном скромней, Лицом к лицу с грядущем – не  с забвеньем… Ей – сотни лет, и вечность – перед ней. Ей – сотни лет, и вечность – перед ней: Не сменою закатов и рассветов – Приливом вдохновенья для поэтов, И чем непостоянней, тем верней… Затем, в кругу отеческих теней, Чем, я спрошу, не искус для эстетов – К венку веков привить венок сонетов? И есть ли что по замыслу скромней? И к сущему, и к прошлому пристрастна, Тюмень – не просто время и пространство, Безликая песчинка бытия. Все, что века дремало в ней, молчало, Оповещает о себе: «Вот я!»… Тюмени – сотни лет, в ней все – начало… Тюмени – сотни лет, в ней все – начало… Она – была, но предстоит ей – быть. Тюмень дерзали, словно песнь, сложить – В ее пазах история дремала. Подспудное в ней что-то назревало: Грядущему в урманы путь открыть. Для юных и дерзающих любить И жизни мало, и пространства мало. Наш город, притяжение сердец, Тюмень, как встарь, радушия венец: «Почаще приезжайте на пельмени!». Во неумолчной перекличке дней, Я слышу голос молодой Тюмени… Ей – сотни лет, и вечность – перед ней. Опубликовано: газета, №132 (4667).