Какой была Тюмень летом 1918 года?
Доктор исторических наук преподаватель ТюмГУ Анатолий Кононенко рассказывает о событиях, происходивших в городе ровно сто лет назад. Противостояние политических сил и борьба за власть – несомненно трагедия для нации и народа, но это важная часть российской истории, поэтому материал занял свое достойное место в редакционном проекте «Тюменское счастье: как сибирский острог стал лучшим городом Земли», приуроченном к Дню города.
В конце мая 1918 года после ряда конфликтов на железнодорожных станциях Челябинска и Пензы произошли вооруженные столкновения между военнослужащими Чехословацкого корпуса и военнопленными венграми. Большевистские Советы этих городов, как правило, занимали сторону последних и санкционировали аресты чехов. Командование корпуса потребовало освобождения своих военнослужащих и в свою очередь приступило к арестам большевиков. В результате в нескольких городах Урала, Сибири и Поволжья советская власть была ликвидирована. Вместе с чехами активное участие в свержении большевиков приняли подпольные антисоветские офицерские организации. Немногочисленные чехословацкие части в короткий срок сумели овладеть огромной территорией от Волги до Тихого океана. По мнению современных историков, причиной этого был рост антибольшевистских настроений среди населения, а также слабость и дезорганизация органов советской власти на местах, а в отдельных случаях и панические настроения среди местных большевиков.
Не было и непосредственной угрозы со стороны белогвардейцев Тобольску. Тем не менее утром 11 июня 1918 г. президиум исполкома Тобольского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов во главе с Г.А. Дислером, В.А. Дуцманом, Н.М. Дегтеревым, И.Г. Пейселем, Дмитриенко, И.Я. Коганицким и М.Л. Киселевичем покинул Тобольск и укрылся в Тюмени. В течение суток в Тобольске царило безвластие, а затем к исполнению обязанностей городских властей приступили депутаты разогнанной прежде большевиками городской Думы. Началось формирование офицерского отряда, который возглавил полковник К.С. Киселев. Гражданская война очень скоро показала свою варварскую изнанку, несмотря на «высокие» цели, которые провозглашали враждующие стороны. Впрочем, это было скорее исключение, чем правило. Как отмечал один из участников тех событий большевик Г.П. Софронов, «пленных тогда ни враги наши, ни мы еще не брали». Начальник отдела по борьбе с контрреволюцией Шуравлев и комендант города В.И. Шебалдин требовали усиления репрессий: «Попов, пропагандирующих в церквях о временном Сибирском правительстве, вешать и расстреливать беспощадно». Гарнизон города был представлен весьма колоритными воинскими подразделениями, верно отражавшими 1918 год, когда проходило становление Красной армии – Уланским эскадроном, Пулеметной ротой, 2-й ротой Красной армии, Резервным полком, Свободным Омским отрядом, Советским отрядом, Истребительным отрядом, Сводным отрядом, Отрядом коммунистов, Карательным летучим отрядом моряков, латышской командой ВЦИК.
В самой Тюмени ситуация крайне осложнилась. Во-первых, обострились отношения между тюменским военным комиссаром Г.П. Пермяковым и омскими большевиками, оттеснившими тюменцев от руководства обороной города. Во-вторых, большевики столкнулись с оппозицией в лице Совета крестьянских депутатов Тюменского уезда. Кроме того, 9 июля был раскрыт «контрреволюционный заговор» бывшего адъютанта штаба Красной армии в Тюмени прапорщика А. Чувикова. Основной целью А. Чувикова и его сторонников было отстранение омичей от руководства обороной. По приказу Г.А. Усиевича бывший начальник омской Красной гвардии А.А. Звездов разоружил около сотни тюменских красноармейцев-бузотеров, некоторые из них были расстреляны.
Значительно ухудшилась продовольственная ситуация в городе. Окрестное крестьянство отказывалось принимать советские деньги в оплату продуктов, угоняло скот, люди прятались в лесах. С 1 июня 1918 г. военно-революционным штабом в Тюмени была установлена продовольственная норма – 25 фунтов (10 кг 225 г) хлеба в месяц на человека.
В начале июля 1918 г. сражения Гражданской войны докатились до самой Тюмени. Сплошной линии фронта не было, а основные передвижения противоборствующие стороны осуществляли, как правило, в пределах железнодорожных путей. 3 июля 1918 г. партизанский отряд подполковника И.С. Смолина, сформированный им в районе Кургана, организовал нападение на железнодорожную станцию Тугулым с целью прервать железнодорожное сообщение между Тюменью и Екатеринбургом и завершить окружение города.
В телеграмме командующего большевистским Северо-Урало- Сибирским фронтом Р.И. Берзина отмечалось: «5 июля на ст. Тугулым чехословацкой группой и русским офицерством были расстреляны 17 человек железнодорожной охраны, заколоты двое раненых. Начальника охраны Артюкова взяли в плен и после допроса подвергли жестоким пыткам и выкололи глаза, а потом убили шашками... Сорок шесть обезображенных и искалеченных до неузнаваемости трупов и несколько человек тяжелораненых были привезены в Тюмень 5 июля 1918 г. со станций Вагай и Тугулым. Похоронная процессия прошла от железнодорожного вокзала Тюмени к братской могиле на улице Республики» .
14 июля белогвардейский отряд И.С. Смолина вновь оказался близ железной дороги Тюмень – Екатеринбург и вступил в село Успенское и деревню Ушакова на Московском тракте, а 15 июля его подразделения вышли к станции Подъем в 20 км к западу от Тюмени и занял ее. В результате кровопролитного боя белогвардейцам удалось уничтожить хорошо оборудованный красный бронепоезд, уничтожить его интернациональную команду (латыши и матросы), деморализовать обстановку в Тюмени. В результате двухчасового боя красные латыши и матросы потеряли 18 человек, белые – 47 (из них 13 убитых, 26 тяжелораненых и 8 легкораненых), но большевистский бронепоезд был уничтожен. Прибывший со стороны Поклевской (Талица) так называемый «Петроградской хлебный отряд», состоящий из питерских рабочих, сумел отбросить белых от станции Подъем к селу Успенское, откуда они отступили к Чаплыкской переправе на реке Пышме.
Появление партизанского отряда подполковника И.С. Смолина в глубоком тылу красных, выход его на линию железной дороги и гибель бронепоезда – все это дестабилизировало политическую обстановку в Тюмени: началась паника. В ночь на 18 июля 1918 г. близ деревни Петропавловск (ныне Железный Перебор) казакам и чехам под командованием подпоручика Брача удалось, тайно переправившись через Пышму, снять часовых и буквально вырезать до 300 матросов и рабочих из красногвардейского отряда С.С. Заславского, пытавшегося в свою очередь обойти с фланга войска полковника Г.А. Вержбицкого. 19 июля белые под командованием И.С. Смолина и капитана В.Э. Жилинского вступили в села Червишева и Богандинка.
По информации историка П.И. Рощевского, тюменские красногвардейцы, введенные в заблуждение «белыми провокаторами», 12 июля 1918 г. узнали, что Тюменский военно-революционный штаб в лице Г.П. Пермякова, Н.М. Немцова и М.К. Черкасова, похитив 33 миллиона рублей, решил бежать на катере, однако этот слух не подтвердился. Попытка поднять антибольшевистское восстание не удалась. Позднее, в сентябре 1919 г., после восстановления советской власти в городе, мероприятия, связанные с эвакуацией «красной Тюмени» 20 июля 1918 г., стали причиной разбирательства специальной комиссии Тюменской организации РКП(б). Член президиума ГК РКП(б) Волков обвинил тюменских руководителей Пермякова, Немцова, Шишкова, Сивкова, Черкасова и Рассадина в предательстве интересов пролетариата и позорном бегстве из города. Кроме того, их обвинили в том, что они не предупредили о сроках эвакуации ряд коммунистов, и те попали в руки белогвардейцев. Письменные объяснения Пермякова, Шишкова и Черкасова поставили под сомнение обвинения Волкова, но неприятные воспоминания об этом эпизоде у лидеров «первой советской власти» остались.
Впрочем, некоторые советские деятели, действительно, бежали. Например, бывший комиссар милиции Тюмени прапорщик П.И. Битюгов, находившийся в июне 1918 г. под арестом за должностное преступление, сбежал с 25 тыс. «керенок» и попал в плен к белогвардейскому отряду И.С. Смолина. Он был опознан, обвинен в арестах офицеров тюменского гарнизона и, видимо, казнен.
Оборону водных подходов к Тюмени возглавлял П.Д. Хохряков. Вот что писала впоследствии его вдова Т. Теумина: «Мы ждали из г. Тары отряд в 200 человек венгров. Они пришли значительно позднее, и не 200 человек, а около 600 – австрийцев, венгров, словаков и других национальностей, которые перешли на сторону советской власти. Они шли много дней по территории, занятой белыми, все время в боях. Пришли больные, голодные, разутые – мы их отправили в Тюмень на передислокацию» .
На «красных» пароходах П.Д. Хохрякова сушилось белое белье матросов. Принимая подштанники за флаги, противники советской власти неоднократно пробирались к пароходам, желая присоединиться к «своим» и принять участие в войне с большевиками. Вдова П.Д. Хохрякова вспоминала: «К пароходу «Ермак» подходят двое белогвардейцев. Спрашивают, «свои»? Им отвечают «свои». Они заходят на пароход и видят, что горько ошиблись. Их арестовали и потом расстреляли. В одном из белогвардейцев тов. Хохряков узнал мичмана М.А. Плетнева с корабля Балтфлота «Заря свободы», где с 1914 г. служил он сам». Укрепившись у села Покровского, «карательный отряд тобольского направления», во главе которого стояли П.Д. Хохряков, В.А. Кангелари, Г.А. Дислер, И.Г. Пейсель, В.А. Дуцман и И.Я. Коганицкий, отражал наступление пароходов штабс-капитана Н.Н. Казагранди и его отряда, продвигавшегося по берегу Туры. Однако удержаться на занятых позициях большевикам не удалось. В результате соединения в районе Муллашей – Криводанова белых отрядов омского и тобольского направления возникла реальная опасность окружения Тюмени. По сообщению полковника К.С. Киселева, последнее столкновение правительственных войск и «красных банд» произошло между деревней Велижаны и юртами Тураевскими. В результате перестрелки с матросами и латышами погибли подпоручик I конной роты 9 Степного Сибирского полка Н.А. Нарамовский, подпоручики Шкипер и Жилин. Предательски убит мадьярами прапорщик Гусев. Лишь по отрывочным данным можно предположить, какими вооруженными силами располагали враждующие стороны. Это были весьма немногочисленные подразделения численностью от нескольких десятков бойцов до одной – двух тысяч человек разного социального происхождения и боевой подготовки, которые действовали вблизи железной дороги Екатеринбург-Тюмень-Омск и водных фарватеров. По информации энциклопедии «Гражданская война и иностранная военная интервенция в России в 1917–1922 гг.» (М., 1987), Сибирская народная армия А.Н. Гришина-Алмазова в июне 1918 г. насчитывала всего 7,6 тыс. солдат, 19 орудий и 30 пулеметов. Новониколаевская группировка Р. Гайды состояла из 4,5 тыс. чехов. По сведениям Н.Е. Какурина, «белые в составе дивизии из офицерских полков, силою 1100 штыков при 12 орудиях, совместно с чехословацким отрядом в 1500 штыков, действуя вдоль железной дороги Омск–Тюмень, стремились продвинуться к Екатеринбургу». Командовал дивизией полковник (с 20 июля 1918 г. генерал-майор) Г.А. Вержбицкий. Одну из белогвардейских колонн возглавлял штабс-капитан Н.Н. Казагранди – начальник «Первого добровольческого офицерского отряда», сформированного в Омске в июне 1918 года. После вступления отрядов чехословацкого корпуса в Омск, 7-9 июня 1918 г., он собрал и возглавил 1-й партизанский офицерский отряд и выступил с ним в погоню за отплывавшими по Иртышу в Тобольск и Тюмень пароходами большевиков. В результате сражения под селом Карташево близ г. Тара отряд Н.Н. Казагранди разгромил венгерский интернациональный отряд лейтенанта Карой Лигетти, причем последний попал в плен к белым и был отправлен в Омск. Пополняя отряд добровольцами – офицерами, гимназистами, казаками, отряд Н.Н. Казагранди, насчитывающий 90 бойцов с 1 орудием, подошел к Тобольску, который занял без боя. После занятия Тобольска 11 июня 1918 г. отрядом Н.Н. Казагранди в городе была установлена власть Временного Сибирского правительства, восстановлена городская Дума, освобожден бывший комиссар Временного правительства В.Н. Пигнатти, а начальником гарнизона назначен полковник К.С. Киселев. Затем отряды Н.Н. Казагранди и К.С. Киселева на пароходах и по берегу р. Тура повели наступление на Тюмень с северного направления. Близ села Бачалина белые вновь разбили отряд красных. На тюменском направлении со стороны большевиков наиболее боеспособными считались отряды венгерских и немецких интернационалистов, моряков-балтийцев и латышских стрелков.
Серьезную озабоченность большевистского командования вызывали собственно красногвардейские отряды, набранные из рабочих и не имевшие опыта боевых действий. Со стороны враждебного им лагеря наиболее боеспособными считались чешские легионеры-фронтовики, сибирские казаки и добровольные офицерские формирования. Проблемными с точки зрения военного искусства выглядели стихийно сформировавшиеся в тылу у большевиков повстанческие отряды крестьян. Существовала и определенная особенность, характерная для боевых действий того времени. Попавшие в плен к чехам русские красногвардейцы иногда могли рассчитывать на снисхождение, но чаще их передавали на расправу казакам или офицерам. Попавшие же в плен к чехам венгры или немцы расстреливались на месте, как и плененные венгерскими интернационалистами чешские легионеры. Вековой спор венгров и чехов решался на полях Сибири. В воспоминаниях Н.В. Калугина приводится эпизод, когда накануне падения Тюмени (20 июля 1918 г.) большевики, боясь окружения, покинули город, а чехи и Сибирская армия в город еще не вошли. «Склады на железной дороге, на пристани, на предприятиях были открыты, и имущество, продовольствие растаскивалось грабителями. Тюмень выглядела как после большого погрома. На улицах (не могли всего захватить) валялись ящики, бочки с рыбой, даже невыделанные шкуры, банки с вареньем».
По информации тобольской газеты «Сибирский листок», «главари большевиков сбежали из Тюмени, причем нагрузили на пароходы все, что было можно, не брезгуя и мебелью тех квартир, где проживали». «Они вывезли из Тюмени 24 миллиона рублей, ограбив местное казначейство и банк. В данное время вся наличность казначейства составляет 160 тысяч рублей». Газета «Тобольское народное слово» сообщала: «Большевистская власть пала в ночь на 20 июля. Всю ночь спешно грузились. До 20 поездов отправили в Екатеринбург. До 30 нагруженных пароходов отправили в Туринск… Сарайская шпана уже потащила остатки спирта. В 2 часа по полудню появился первый казачий разъезд, а затем и полная сотня, а в 6 вечера более тысячи чехов пехоты и кавалерии. Такой радости и торжества давно не было... Состоялись похороны убитых большевиками сыновей А.И. Колокольникова: Ивана – 21 года и Иннокентия – 14 лет. Их убивали у тюрьмы, затем полумертвых бросили в тюремный колодец и забросали землей. Сегодня выкопали и схоронили на территории монастыря. Народу провожало тысяч до 20. Вот она, «свобода Немцова» .
На следующий день после занятия города чехами и войсками Сибирской народной армии была сформирована следственная комиссия по расследованию преступлений большевиков. Комиссии был отведен дом Давыдовского, на углу Войновской и Успенской улиц (ныне – ул. Хохрякова и Кирова). «Западная Сибирь очищена от большевиков. Они бегут, унося с собой все, что можно захватить. Ярмо нового самодержавия уничтожено, Сибирь вновь свободна. Власть перешла к Сибирскому Временному правительству, выдвинутому областной Думой» , – так гласила декларация его уполномоченных.
В Тюмени некто Ю. Кудрявцев, по словам Г.К. Гинса, «совсем юноша и политический младенец», объявил себя уполномоченным Сибирского Временного правительства по Тобольской губернии и призвал записываться в ряды Сибирской армии. Первое полугодие 1918 г. закончилось, но для жителей Тюмени начинался период новых испытаний. Видимо, справедливо будет согласиться с мнением А. Улама, охарактеризовавшего первую половину 1918 г. как цикл анархия – репрессии – антибольшевистское восстание.
Подводя итоги, следует подчеркнуть, что основную роль в организации сопротивления большевизму сыграли бывшие офицеры русской армии, доведенные до отчаяния репрессиями со стороны солдатских масс. «Триумфальному шествию» Сибирской народной армии способствовали слабость советской власти, троглодитский стиль поведения ее представителей, постоянные конфликты между различными большевистскими группировками, узаконенные реквизиции и поборы, ложившиеся на плечи состоятельных горожан и крестьян. Армия Временного Сибирского правительства была сплочена не на классовых или экономических началах и даже не на военно-кастовой основе, сформировавшейся позже, а сложившимися взглядами на роль русского государства, глубоким патриотизмом и безжалостным гневом против революции, полностью вышедшей из-под контроля и занявшейся убийством священников, поджогом церквей и уничтожением многовековых символов русской культуры. Люди, служившие в армии Временного Сибирского правительства летом 1918 года, презирали эсеров и большевиков в одинаковой степени, полагая, что война с большевиками, это продолжение прежней войны с немецким кайзером.
Настоящая история Гражданской войны в Зауралье еще нуждается в своем полном и объективном освещении. Даже в воспоминаниях большевиков – участников тех событий, четко прослеживаются две противоположные оценки: «мужественная оборона и плановая эвакуация Тюмени в июле 1918 года» и «паническое бегство тюменского военно-революционного штаба». Искреннее удивление вызывает, например, тот факт, что на известном памятнике борцам революции, установленном в Тюмени, указано, что 14 моряков и 4 красногвардейца (приведен их список) погибли на станции Подъем в июле 1918 года. А на памятнике, установленном на самой станции Подъем, указано, что эти же люди погибли за власть Советов, но уже в августе 1919 года, т.е. спустя тринадцать месяцев. К сожалению, историки достаточно часто принимали на веру, а затем тиражировали многочисленные мифы, слухи и легенды, появлявшиеся к юбилеям большевистской революции.
А.А. Кононенко, доктор исторических наук,
Тюменский государственный университет
Читайте также:
Тюменский транзит «последнего перегона» бывшей царской четы
Тюменцы могут блеснуть знаниями об истории Тюмени и выиграть приз