Размер шрифта+
Цветовая схемаAAA

Женское лицо войны

Так уж случилось, что первые рассказы о войне я услышал не от двух оставшихся в живых дядьев, а от бабушки и мамы.

Слушать новость
Женское лицо войны. Так уж случилось, что первые рассказы о войне я услышал не от двух оставшихся в живых дядьев, а от бабушки и мамы..

Дядья приезжали иногда погостить, и тогда я узнавал о фронтовой жизни не по книгам и фильмам. И узнавал, какие книги и фильмы похожи на правду. Нынешние не похожи, это точно. Но раньше я узнал о другой войне…

Бабушка рассказывала много, часто повторялась, но, по сути, повторяла одно и то же:

- Грузила я с другими женщинами бревна на станции для фронта. Грузила, грузила… А у меня ить четверо детей-то. Ой, тяжело было. Очень тяжело. Каженный день грузили… А потом мне бревно на ногу упало, на всю жисть охромела. Да… Облигаций много осталось. Фронту помогали. Денег не было. Облигации были. А детей четверо. Потом уже, не помню в каком годе, медаль дали… со Сталиным. И пенсию сорок четыре рубля девяносто четыре копейки…

И мама рассказывала, как мала-малой попала в оккупацию на Украине. О немцах говорила по-разному, но честно. Детская память вынесла редкие, но точные образы и картины. К примеру, группа немецких солдат, гогоча, никого не стесняясь, мочатся прямо на улице на кусковой сахар, который потом бросают голодным детям. А те – в драку – хватают его и жадно едят. Помнила немцев, запинывающих женщин за связь с партизанами. С особой ненавистью всегда рассказывала о бандеровцах.  «Нигде столько предателей не было, сколько на Украине». С горечью говорила,  сама украинка. Помнила и доброго немца-офицера, который жил у них в хате.

- Давал мне шоколад. Я до войны-то и не знала, что это такое…

- И ты брала? – с осуждением спрашивал я.

- Брала, еще и «данке» говорила, как учили. Не все же понимала… А еще он мне подарил ткань от парашюта на платье. Красивое платье получилось.

И почему-то я через всю свою ненависть, впитанную на генном уровне, начинал чувствовать к этому немцу что-то похожее на благодарность. Моя мама выжила…

Но ее мама – нет.

В своем дневнике я как-то записал: Мужчины сильны в порыве, женщины – в постоянстве. Можно добавить: в терпении. Мне кажется, наша Победа наполовину состояла из женского терпения.

Перед войной женщины составляли 39% от всех работающих в народном хозяйстве. Именно на плечи  этих 39%, куда попала и моя бабушка, легла своей надрывно-бессонной массой тыловая экономика. Среди них значительную часть составляли старшеклассницы и пенсионерки. В промышленности в то время их было больше, чем мужчин. Они заменили тех, кто ушел на фронт. К концу войны женщины составляли 75% всех тружеников. Может, кто-то вспомнит известное фото: тройка женщин, запряженных в плуг, на послевоенном поле.

А еще можно вспомнить о том, что четверть войск ПВО – женщины. Что в рядах вооруженных сил сражались свыше полумиллиона комсомолок. Количество женщин в военной медицине, войсках связи и дорожных службах… даже не подсчитано.  «Сестрички», ласково звали их бойцы, и было в этом слове светлое христианское звучание.

Про три женских авиаполка знают все. Особенно враги. Помните «В бой идут одни старики»? Женщина-снайпер (чаще девушка, девчонка совсем) – их было 222 тысячи. Легко запоминается.  86 женщин стали Героями Советского Союза, но цифра эта росла, многих награды нашли через несколько лет после войны. Всего в армии служило около миллиона женщин, которые освоили 20 военных специальностей.

Слово война, как ни крути, женского рода. Так какое лицо у войны? Клавдии Шульженко? Знаменитой летчицы Гризодубовой? Ули Громовой или Любы Шевцовой? Героя Советского Союза санинструктора Гнаровской? Снайпера Поливановой? Или лицо матери художника Тоидзе, с плаката «Родина-мать зовет!» Или лицо русской женщины с картины Герасимова «Мать партизана»? Или лицо моей бабушки? Или маленькой мамы, в платьишке, сшитом из немецкого парашюта?..

У вашего мира какое лицо? Лицо дамочек из шоу-бизнеса или Терезы Мэй? Ни дай бог – Кончиты…

Сегодняшний продажный мир, как бы он не рапортовал о своих жалких победах, должен стыдиться, когда он смотрит в женское лицо войны. Он глаз не должен поднять! Не должен сметь! Он не рыночный, он продажный. Потому пусть стоит где-нибудь, опустив глаза, и не смеет смотреть в глаза нашей Победы. В женские глаза.  Потому что Победа тоже женского рода, как ни крути.

Читайте больше:

Тюменцам напомнили о Великой Отечественной войне

Жителей села Бердюжье зовут на праздничный концерт в честь Дня Победы

Дядья приезжали иногда погостить, и тогда я узнавал о фронтовой жизни не по книгам и фильмам. И узнавал, какие книги и фильмы похожи на правду. Нынешние не похожи, это точно. Но раньше я узнал о другой войне…

Бабушка рассказывала много, часто повторялась, но, по сути, повторяла одно и то же:

- Грузила я с другими женщинами бревна на станции для фронта. Грузила, грузила… А у меня ить четверо детей-то. Ой, тяжело было. Очень тяжело. Каженный день грузили… А потом мне бревно на ногу упало, на всю жисть охромела. Да… Облигаций много осталось. Фронту помогали. Денег не было. Облигации были. А детей четверо. Потом уже, не помню в каком годе, медаль дали… со Сталиным. И пенсию сорок четыре рубля девяносто четыре копейки…

И мама рассказывала, как мала-малой попала в оккупацию на Украине. О немцах говорила по-разному, но честно. Детская память вынесла редкие, но точные образы и картины. К примеру, группа немецких солдат, гогоча, никого не стесняясь, мочатся прямо на улице на кусковой сахар, который потом бросают голодным детям. А те – в драку – хватают его и жадно едят. Помнила немцев, запинывающих женщин за связь с партизанами. С особой ненавистью всегда рассказывала о бандеровцах.  «Нигде столько предателей не было, сколько на Украине». С горечью говорила,  сама украинка. Помнила и доброго немца-офицера, который жил у них в хате.

- Давал мне шоколад. Я до войны-то и не знала, что это такое…

- И ты брала? – с осуждением спрашивал я.

- Брала, еще и «данке» говорила, как учили. Не все же понимала… А еще он мне подарил ткань от парашюта на платье. Красивое платье получилось.

И почему-то я через всю свою ненависть, впитанную на генном уровне, начинал чувствовать к этому немцу что-то похожее на благодарность. Моя мама выжила…

Но ее мама – нет.

В своем дневнике я как-то записал: Мужчины сильны в порыве, женщины – в постоянстве. Можно добавить: в терпении. Мне кажется, наша Победа наполовину состояла из женского терпения.

Перед войной женщины составляли 39% от всех работающих в народном хозяйстве. Именно на плечи  этих 39%, куда попала и моя бабушка, легла своей надрывно-бессонной массой тыловая экономика. Среди них значительную часть составляли старшеклассницы и пенсионерки. В промышленности в то время их было больше, чем мужчин. Они заменили тех, кто ушел на фронт. К концу войны женщины составляли 75% всех тружеников. Может, кто-то вспомнит известное фото: тройка женщин, запряженных в плуг, на послевоенном поле.

А еще можно вспомнить о том, что четверть войск ПВО – женщины. Что в рядах вооруженных сил сражались свыше полумиллиона комсомолок. Количество женщин в военной медицине, войсках связи и дорожных службах… даже не подсчитано.  «Сестрички», ласково звали их бойцы, и было в этом слове светлое христианское звучание.

Про три женских авиаполка знают все. Особенно враги. Помните «В бой идут одни старики»? Женщина-снайпер (чаще девушка, девчонка совсем) – их было 222 тысячи. Легко запоминается.  86 женщин стали Героями Советского Союза, но цифра эта росла, многих награды нашли через несколько лет после войны. Всего в армии служило около миллиона женщин, которые освоили 20 военных специальностей.

Слово война, как ни крути, женского рода. Так какое лицо у войны? Клавдии Шульженко? Знаменитой летчицы Гризодубовой? Ули Громовой или Любы Шевцовой? Героя Советского Союза санинструктора Гнаровской? Снайпера Поливановой? Или лицо матери художника Тоидзе, с плаката «Родина-мать зовет!» Или лицо русской женщины с картины Герасимова «Мать партизана»? Или лицо моей бабушки? Или маленькой мамы, в платьишке, сшитом из немецкого парашюта?..

У вашего мира какое лицо? Лицо дамочек из шоу-бизнеса или Терезы Мэй? Ни дай бог – Кончиты…

Сегодняшний продажный мир, как бы он не рапортовал о своих жалких победах, должен стыдиться, когда он смотрит в женское лицо войны. Он глаз не должен поднять! Не должен сметь! Он не рыночный, он продажный. Потому пусть стоит где-нибудь, опустив глаза, и не смеет смотреть в глаза нашей Победы. В женские глаза.  Потому что Победа тоже женского рода, как ни крути.

Читайте больше:

Тюменцам напомнили о Великой Отечественной войне

Жителей села Бердюжье зовут на праздничный концерт в честь Дня Победы