Тюменские мастера рифмы отметили День поэта
Библиотеки, вузы, школы, учреждения культуры провели мероприятия, посвященные празднику.
В читальном зале библиотеки Института культуры и искусств состоялась встреча с замечательным русским поэтом Михаилом Федосеенковым. В небольшом, но на этой встрече до отказа заполненном зале библиотеки собрались истинные ценители поэзии.
Мы недавно писали о новой книге стихов поэта «№ 16», но начал он со своеобразного экскурса в собственное творчество, читая из многочисленных сборников и по памяти. Федосеенков разный – от лубочно-народного до сложно-абсурдного, от лиричного и тихого до бунтующего. Главное – его поэзия обладает именно тем уникальным, собственным голосом, который ставит его на авансцену оркестра русской литературы. И мало кому так тонко удается совмещать боль и движения души с интеллектуальным поиском в области слова, сравнимым с высшей математикой и астрономией.
Михаил читал… А я вдруг вспомнил первое стихотворение Федосеенкова, с которого у меня началось знакомство с его творчеством:
Там, не сопя в лоскут рогожи,
Не зная голода и сна,
Надсадно лает на прохожих
Из ветхой будки тишина.
И смотрят вдаль слепые окна,
Блестит слезой закатный лик,
И обрамляют медь и охра
Родного дома скорбный лик.
Всякий, кто видел русское село, окраину ли нашего города поймет этот пейзаж, он отзовется в сердце не печалью, а тянущей, пронзительной ностальгией, где в деталях неброского, порой неприметного быта скрывается что-то самое главное в этой жизни, то, что делает нас людьми и детьми Божиими.
Михаил признался слушателям, что сочинять стихи начал поздно. И даже вспомнил первый экспромт, который пришел к нему, когда он сидел с другом на лавочке… И друг вернул ему эту строфу много позже, напомнил.
Утро звонкое, многообещающее,
Из ночи фонтаном хлещет!
Я на лавочке – мечтающий -
Притаился словно клещик!
В зале смех и аплодисменты, а я вдруг подумал, что наверное, с тех пор лира Федосеенкова не боится звучать самоиронично в противовес пафосу самоназначенных гениев.
Поэта спросили, кто из коллег-классиков (и особенно выделили Серебряный век) повлиял на его творчество. Федосеенков ответил: Хлебников, Блок, но особенно Есенин. Отметил, что ярко повлияли на него «обэриуты» – и в первую очередь Николай Заболоцкий, начиная с его знаменитых «Столбцов» и завершая зрелой поэзией. Вспомнил Михаил и абсурдного, но ищущего-изящного Хармса…
По просьбе зала поэт читал и давно известные ироничные строки, особенно любимые филологами (привожу по памяти, а знаю еще со времен богемной молодости):
Как будто делать нечего
Нам больше здесь, увы.
Пришли, начеловечили
И были таковы!
А потом еще одно из ранних, своеобразный манифест поэта:
Мой дед кузнец, молотобоец,
Отец – Кузбассовский горняк,
А я в хроническом запое
Глотаю космоса сквозняк.
Меня с полночного балкона
Уносит, цокая, Пегас,
Меняя плоскости наклона
В одно мгновение не раз.
И вот с утра тошнит стихами
И выворачивает так,
Что душу видно с потрохами –
А это больно как-никак!
И прочитал одно из моих любимых из сборника «Сердолик»:
Я один поброжу да побуду…
Будни пусть отодвинутся злые.
За рекой, над рекой и повсюду
По Руси ржут комони борзые.
Древней славою дышит округа.
Здесь к победе любою тропою
Ты придешь, если выйдешь из круга,
Что отмерен тебе суетою.
Эх, свобода! Засадная сила
Ты сродни Куликовскому чуду,
Без тебя бы погибла Россия!
Я один поброжу да побуду…
Пока в России пишут и читают стихи – Россия жива. И мы поблагодарим всех – библиотекарей, поэтов, чтецов – всех, кто напомнил нам, что есть в мире такой день – День поэзии. И не удивительно, что стихи Михаила Федосеенкова сопровождали со стен картины другого тюменского поэта Виталия Огородникова – День поэзии был повсюду…
Читайте также:
Ялуторовск готовится к фестивалю искусств имени Саввы Мамонтова