Космическая станция – живое существо

Космическая станция – живое существо. Летчик-космонавт Александр Скворцов отвечает на вопросы читателей и редакции газеты «Тюменская область сегодня».

В очередной сеанс телефонной связи, когда положение спутника позволило его провести, вопросы летчику-космонавту, командиру космического корабля «Союз-ТМА-12М», который в конце марта стартовал с космодрома Байконур и пристыковался к стыковочному узлу малого исследовательского модуля «Поиск» российского сегмента МКС, Александру Скворцову задавали сотрудники редакции, читатели газеты «Тюменская область сегодня», школьники и члены молодежного социально-творческого объединения «Искра». В ходе разговора по телефону Александр Александрович не переставал следить за каналом связи с центром управления полетом.

Наталья Худорожкова:

– Видела какую-то ракету в небе. Это не ваша станция? Как увидеть пролетающую МКС?

Александр Скворцов:

– Есть такая компьютерная программа, которая помогает определить положение МКС. Моя теща ее освоила, выходит на балкон посмотреть в небо. В районе Тюмени пролетаем под утро, примерно в четыре-пять-шесть часов утра с юго-запада на восток.

Елена Игнатова:

– Скучаете ли вы по лету?

Александр Скворцов:

– Вопрос не  в бровь, а в глаз! Да, очень сильно скучаю! Зна-ете, как тяжело смотреть на знакомые места, где народ уже купается и загорает! У меня лично многое связано с Одессой. Каждый раз, когда пролетаем Одессу, фотографирую ее, смотрю на ее пляжи. Это уже второй полет, когда я фактически улетаю из зимы и прилетаю опять в зиму, лето на территории России для меня пропадает, надо будет его искать в других местах.

Маргарита Шаманенко:

– Давайте вспомним события начала полета. Как отнеслась ваша семья к тому, что на Байконур приехали тюменцы проводить вас? Они были удивлены?

Александр Скворцов:

– Моя семья знала об этом, я их предупредил, никаких сюрпризов не было. На Байконуре наша жизнь строго регламентирована, все было расписано по времени. Не знаю, общалась ли моя семья с тюменцами или нет – даже и не спрашивал в момент старта. Лично я был рад делегации «птенцов».

Маргарита Шаманенко:

– Мы  в редакции очень беспокоились по поводу неудавшейся первой попытки стыковки. Это ситуация штатная или нештатная? Сами вы волновались?

Александр Скворцов:

– Когда мы подходили к ракете, надеялись, что полет пройдет в штатном режиме. Первой неожиданностью стала та самая ситуация, о которой вы сказали. Это расчетная нештатная ситуация. Она по закону подлости воплотилась в жизнь. На комплексном экзамене мы достали билет как раз с этим случаем, и вот впервые его обкатали на практике. Опыт двухдневного пребывания в корабле у меня уже был, а у ребят нет. Организовал быт, связь с ЦУПом в эти двое суток по старому опыту. Ребята чувствовали себя хорошо. Когда уже свыклись с этой мыслью, что останемся на двое суток в корабле, жизнь потекла размереннее. Здоровые, спокойные, отдохнувшие, подлетели через двое суток к станции и спокойно пристыковались.

Маргарита Шаманенко:

– И все-таки переживали?

Александр Скворцов:

– Когда происходит авария, естественно, начинаешь переживать. Стараешься «отмотать пленку» назад и посмотреть, какие ошибки были, что могло к этому привести. Проанализировав ситуацию примерно в течение десяти минут, пришел к выводу, что  с нашей стороны ошибок никаких не было. Сейчас мы уже знаем причину – это был сбой в программном обеспечении.

Маргарита Шаманенко:

– Как прошла встреча двух экипажей?

Александр Скворцов:

– Встреча вышла веселой. Коллеги Михаил Тюрин, американец Рик Мастраккио и японский астронавт Коичи Ваката настраивались встретить нас 26 апреля. Все было готово к этому, но двое суток им пришлось ждать. Михаил сказал, что он соскучился. Они две недели жили втроем, а тут вышло две недели и два дня. Когда человек настраивается на что-то и вдруг это не получается, у него возникает чувство разочарованности. Вечером после завершения работ – осмотр оборудования, сушка скафандров и прочее – нам дали собраться всем вместе за столом, попить горячего чаю. В транспортном корабле нет нагревательных элементов, и вся пища холодная, а на станции можно попить кофе и чай. Поэтому такой веселой была атмосфера. Экипаж очень радовался нашему прибытию, сказали, что теперь не будет скучно на станции.

Мы провели вместе полтора месяца. Они помогли нам «вписаться» в жизнь станции. Передача опыта прошла ровно и плавно. Этап вхождения в жизнь на орбите мы прошли без острых моментов, спокойно, даже весело. Когда проводили их, ребята хорошо приземлились – мы наблюдали посадку в прямом эфире. До последней минуты мы их сопровож-
дали с помощью технических средств. Даже когда они шли в плотных слоях атмосферы, я работал с некоторым оборудованием, принимал телеметрию с их корабля.

Георгий Тополев:

– Как выглядит ваша станция?

Александр Скворцов:

– Она сейчас огромная – и в длину, и в ширину. Состоит из модулей, взаимосвязанных между собой во всех системах: вентиляции, терморегуляции, телеметрии... Это единый живой организм, который мониторит сам себя, пытается себя вылечить – есть такие алгоритмы. Словом, станция – это техническое живое существо, которое работает благодаря экипажу и центру управления полетом. Присутствует здесь и дух человеческий. Прилетают космонавты, что-то с собой привозят. Можно увидеть вокруг фотографии. Например, с нами летают Сергей Королев и Юрий Гагарин. Есть иконы. пытаемся внести живой дух  в техническую составля-
ющую станции.

Маргарита Шаманенко:

– Каков обычный распорядок дня?

Александр Скворцов:

– У нас есть два понятия – рабочий день и рабочая зона. Рабочий день начинается в шесть утра с подъема, отбой в 21.30. Время у нас по Гринвичу. Разница с Москвой – 4 часа. Рабочая зона – это часы, в которые не входит время завтрака, обеда и ужина. Рабочая зона составляет восемь с половиной часов. Это время имеет свою стоимость, материальный эквивалент. Используются элементы взаиморасчета между российской и американской сторонами.

Галина Спицина:

– Не вредит ли здоровью питание из тюбиков?

Александр Скворцов:

– Не вредит. В виде тюбиков у нас только три блюда: мед, томатная приправа вроде кетчупа и яблочно-клюквенный джем. Остальное приходит сейчас в виде сублиматов. Вес груза, доставляемого на станцию, имеет свой денежный эквивалент. Сублимированный продукт имеет меньший вес, и его выгодно доставлять сюда. Вода здесь есть и горячая, и холодная. Разбавляем сухой продукт, выжидаем некоторое время, и можно есть. Еда нормальная, калорийная. Мне кажется, калорий даже избыток, и я себя немного ограничиваю в еде.

Сергей Исаев:

– Считается, что  в космосе время замедляется. Когда вы первый раз возвращались на Землю, часы отставали?

Александр Скворцов:

– Проявление теории относительности на механических часах не заметно. Для космонавта за полгода полета время сжимается на одну или две секунды. На самом деле это незаметно. А если сказать по поводу самих часов, то мы раз в два дня синхронизируем время с ЦУПом до доли секунды. Для нас разницы во времени между Землей и станцией не существует. Ну  а как течет время на станции? Оно здесь пролетает мгновенно. День за днем идет очень быстро, потому что постоянно мы  в работе, и от одного дела переходишь к другому. А когда есть большие перерывы, время просто тянется. Но зато в свободное время есть возможность выглянуть в иллюминатор и просто поглядеть на Землю.

Александр Сушков:

– В Интернете нашел видео про экстремальный прыжок человека с парашютом из стратосферы. Доводилось ли вам испытать подобное?

Александр Скворцов:

– У меня более пятисот прыжков с парашютом, но из стратосферы не прыгал. Испытал все виды куполов парашюта, какие были на тот момент. Самая большая высота, с которой мне довелось прыгать вместе со сборной воздушно-десантных войск России в Иваново, это 5 200 метров.

Анастасия Акшаева:

– Как проводите досуг?

Александр Скворцов:

– Свободного времени очень мало. Но жизнь состоит не только из работы. Надо сделать что-то, как  в доме, по хозяйству. Поменять постельное белье – в этом качестве у нас выступают вкладыши в спальные мешки. Нательное белье тоже имеет определенный срок носки. Как только появляется свободная минута, хватаешь фотоаппарат, всевозможные объективы, видеокамеру и начинаешь смотреть на Землю. Это потрясающе! Виды никогда не повторяются. Смотреть можно бесконечно. Уделяешь время общению. Вчера интенсивно поработал, и сегодня можем с вами подольше поговорить по телефону. Можно проверить почту и электронные письма написать. Время бежит быстро.

Наталья Сушкова:

– Изменилось ли ваше сознание после первого полета?

Александр Скворцов:

– Да, когда смотришь сверху на Землю, понимаешь, как она красива и как ее надо беречь! Войны и конфликты – огромная беда для нас. Надо стараться существовать на Земле в гармонии с природой.

Наталья Сушкова:

– После того как побывали в космосе, не кажутся ли вам житейские проблемы сущими пустяками?

Александр Скворцов:

– Житейские проблемы пустяками не бывают. Стараешься не отрываться от жизни в семье, но в космосе появляется комплекс своих проблем. Земные дела далеко от тебя не уходят благодаря почте и телефону, хотя переживаешь меньше. В основном берешь глобальный вопрос и выстраиваешь какую-то стратегическую линию по решению земных
проблем.

Светлана Артемьева:

– Давайте встретимся следующим летом! Наша «Искра» приглашает вас в турпоход. Может, мысль о веселом отдыхе вместе с активной молодежью через год компенсирует вашу нынешнюю тоску по Земле.

Александр Скворцов:

– Так далеко не будем заглядывать. Для меня пока важно хорошо поработать здесь, вернуться на Землю, пройти реабилитацию. А дальше посмотрим. Не могу обещать – когда говоришь, хочется выполнять. Но на Тюменскую землю однозначно загляну.

Людмила Шорохова (от имени учеников тюменской школы № 4):

– На каком расстоянии вы находитесь от Земли? Видна ли из космоса Тюмень?

Александр Скворцов:

– В полете на орбите есть понятия апогея и перигея. Самая высокая точка (апогей) – 423 километра. Тюмень видно на горизонте. Наклонение полета орбиты у нас 51,6 градуса, поэтому до Тюмени немножко не дотягиваем. Если смотреть в боковые иллюминаторы, когда нет облачности, ее немножко видно.

Маргарита Шаманенко:

– Александр Александрович, спасибо за замечательные ответы на вопросы. От души желаем выполнения вашей миссии! Очень ждем вас!