Владимир Малягин: «Я вижу два лица своей души»
Журналисты газеты стремятся держать читателей в курсе событий, ближе знакомить с новыми именами, известными в области и стране людьми. Владимир Малягин - московский драматург, прозаик и сценарист. Корреспонденты издания встретились со знаменитым земляком.
Роль личности, путь духовного поиска, ценности, которые дороже жизни: основные темы драматурга. По мнению исследователей, Владимир Малягин - первый и пока единственный современный драматург, создающий духовный театр, говорящий об отношениях Бога и человека, человека и дьявола, о жизни, смерти, бессмертии.
Пьесы Владимира Малягина приняты ценителями театрального искусства и критиками, отмечены государственными премиями.
Маргарита Шаманенко:
- Владимир Юрьевич, с каких пор вдохновение или муза стали вас посещать?
Владимир Малягин:
- Еще в школе (я окончил школу 1 в Тюмени) мой выбор склонился в сторону искусства. Пошел в Тюменское театральное училище при драмтеатре и... не поступил. Конечно, расстроился. Год проучился в музыкальном училище на дирижерско-хоровом отделении, потому что это было единственное отделение, куда принимали без музыкальной школы. В следующем году поступил в Свердловское театральное училище. Служил в армии.
После училища получил распределение в Пермь. К тому времени решил стать режиссером, потому ушел на телестудию и даже получил третью категорию телеоператора. Но и этого оказалось мало. Узнав о существовании Московского литературного института и о том, что там объявляется прием на семинар драматургии (его вел известный драматург Виктор Розов), послал свои работы. Виктор Сергеевич, прочитав мои вступительные пьески, поставил пятерку, сказав: «Этого надо брать». Поскольку за плечами у меня было театральное училище, которое окончил на одни пятерки - такая была «походка отличника» (смеется), то поступил без труда.
На первом курсе произошло интересное событие: написал первую большую пьесу. На меня вышли из московского театра «Современник». Все разом закрутилось и через год состоялась премьера (я тогда учился на втором курсе института). Начало для студента не совсем обычное. Премьера спектакля прошла весьма шумно, так что громкую славу пережил в самом начале творческой жизни. Это и была моя первая встреча с музой. В общем-то меня не заботило устройство своих произведений, но писал много, по три-четыре больших пьесы в год, пока учился в литинституте. А чем еще заниматься? Надо писать.
Елена Михалькова:
- Можно сказать, что писатель в России больше, чем писатель. Кто мог бы повести за собой?
Владимир Малягин:
- Из ныне живущих это прежде всего писатель, публицист Валентин Распутин. Он действительно больше, чем писатель: мощный талант сочетается с высочайшими духовно-нравственными основами. Не хочу больше называть никаких имен, потому что либо нравственность подкачала, либо идей никаких, либо таланта маловато. К сожалению, Валентин Григорьевич редко выступает: когда достойный, чистый, честный человек видит, что его слово не воспринимается, что мало желающих его слушать, то, видимо, лучше жить анахоретом.
Насчет современных героев. Однажды студенты задали вопрос по поводу так называемой новой драмы. Обсуждали эту тему на семинарах и при-шли к выводу, что новая драма - ничто, «чернуха». Да, там тоже есть талантливые люди. Идеолог новой драмы Михаил Угаров (когда-то мы с ним были тесно знакомы), к примеру, говорит, что классическая драматургия всегда выстраивала вертикаль от человека к Богу, а новая драма отрицает такой подход и выстраивает горизонталь. С его точки зрения, жизнь еще одной проститутки, еще одного бомжа гораздо важнее, чем эта вертикаль, причем изобразить подобную жизнь гораздо труднее.
Но это же откровенная ложь. Что труднее физически - лечь на пол и ползать по полу или подняться и карабкаться вверх? А если речь идет о духовных устремлениях? На мой взгляд, в настоящее время не так много людей, имеющих внутренние силы на движение преодоления. Понимаете, человек всегда стремится себя философски оправдать. Особенно пишущий человек, обладающий даром слова, даром мысли. Но по большому счету это оправдание собственной слабости.
Маргарита Шаманенко:
- Ваши спектакли по произведениям Гоголя, Достоевского с успехом идут на театральной сцене. Чем руководствовались при создании пьес?
Владимир Малягин:
- Страха перед классиками не было. Достоевский - мой любимый писатель, а любовь к автору и произведению считаю главным. У меня сложились жизненные принципы верующего человека, определенное отношение к христианству, к Гоголю. Мне было известно, что писатель задумывал трехтомный роман «Мертвые души»: первый том - тот, который мы имеем; второй - некое первое потрясение Чичикова и его частичное и временное осознание и раскаяние; и третий том - его перерождение.
Еще со школы привыкли считать, что второй том не сохранился. Однако до нас до-шли несколько глав и конспект всего тома. В этом конспекте для драматурга есть все, остается только расписать. Смысл в том, что Чичиков ввязывается в опасную аферу с трехмиллионным состоянием одной из местных богатых дам, попадается и оказывается в тюрьме. Здесь и происходит его внутренний переворот. Злободневно донельзя: чиновники, с помощью которых он старался заполучить состояние, приходят в тюрьму и говорят ему: «Чего вы испугались? Добавите сто тысяч от будущих миллионов к тем пятистам, и все у вас будет». Просто про нашу жизнь. Последний монолог князя-губернатора, собравшего чиновников, обращен к ним, к их совести, но он обрывает свою речь на полуслове, потому что видит стеклянные глаза: его никто не собирается слушать.
Учителя говорили, что будут водить учеников на спектакль, потому что в нем раскрыт замысел Гоголя. А именно: когда Чичикова выпускают из тюрьмы, он едет с кучером Селифаном и говорит ему: «Все, незачем жить. Потому что все мертво». Тот: «Да что вы, а душа-то?» «Душа живая, всегда живая». Этими словами Чичикова заканчиваем спектакль. Это христианский спектакль с совершенно определенными нравственными категориями и с верой, что Павел Иванович, столько раз обличенный русской и потом советской критикой, способен на возрождение.
Людмила Шорохова:
- В ваших произведениях актуален путь духовного поиска. Как вы считаете, это удел одиночек?
Владимир Малягин:
- Видимо, да. Потому что основные вопросы человек решает наедине с собой. Каждый день по многу раз совершаем выбор, сами того не замечая. Что-то запоминается, что-то нет. Конечно, можем и совета попросить, его дадут, но решить-то за нас все равно никто не сможет. Нельзя сказать, что в одиночку - плохо, потому что служит доказательством некой внутренней состоятельности человека. Как у Пушкина: «Самостоянье человека - залог величия его». Этим ты и интересен.
Елена Михалькова:
- Театральный зритель за двадцать лет сильно изменился? Как можно воспитать у публики хороший вкус?
Владимир Малягин:
- Нужно показывать хорошие спектакли, не лгать в оценке художественных явлений. Вкусы (это ведь тоже воспитание) можно испортить, и их благополучно портят. Думаю, пресловутый рейтинг «Комеди клаба» - ложь, подобные рейтинги никто из нас, простых людей, не может проверить. Нам, взрослым, нужно больше доверять своим чувствам. Не могу сказать, что театральный зритель за двадцать лет сильно изменился. Это очень хороший человек. Ему мало ходить в кино - ему нужно живое человеческое общение с актерами, которые живут на сцене.
Елена Михалькова:
- Ваши пожелания землякам.
- Крепости. Успеха в трудах. Одна восьмая - дело сделать, семь восьмых - мир сохранить. Это изречение христианского греческого подвижника Исаака Сирина. Желаю сохранять мир.
Маргарита ШАМАНЕНКО, Людмила ФИЛАТОВА, Светлана КЛИМЕНКО
