«Будущее есть прямой результат человеческих усилий»

«Будущее есть прямой результат человеческих усилий». .

Совместный проект газеты «Тюменская область сегодня» и фонда «Русские университеты»

точка зрения
В конце прошлого года на страницах нашего издания стартовал цикл публикаций в рамках совместного проекта газеты «Тюменская область сегодня» и фонда «Русские университеты». Проект — это встречи с известными интеллектуалами, площадка для обсуждения прорывных направлений и проектов долгосрочного развития Урала и Сибири, общественные, деловые и научно-технологические идеи, способные составить новую культурную и экономическую платформу, на базе которой в ближайшие десятилетия должен осваиваться Урало-Сибирский регион. Это взрыв делового и научного творчества предпринимателей, активной  и талантливой молодежи.

------

Благодаря совместному проекту читатели встретились на страницах газеты с президентом фонда «Русские университеты», известным политиком и интеллектуалом Виктором Аксючицем, с председателем «Движения развития», председателем Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития (Москва) Юрием Крупновым, академиком РАЕН Юрием Громыко, профессором Высшей школы экономики Олегом Матвейчевым. Читатели смогли «побывать» на прошедшем в Тюмени мастер-классе председателя совета директоров фонда «Русские университеты», исследователя в области философии бизнеса Олега Банных. В предпоследнем выпуске проекта опубликовано интервью с Сергеем Чернышевым – русским философом и специалистом по системному анализу.

На сей раз предлагаем вниманию читателей размышления известного российского ученого, политолога Александра Неклессы.

---

Сотни лет мы шли навстречу вьюгам
С юга вдаль на северо-восток.
Максимилиан ВОЛОШИН

---

• Преамбула

России чрезвычайно важно отыскать способ единения собственных обширных пространств, гармонизировав их социальное и культурное разнообразие. Восстановив, в частности, внеэтническое содержание категории «русский», либо утвердив в этом качестве неологизм «россиянин», т.е. интегрировав этнические группы и конфессиональные сообщества в целостность национального организма, политическую нацию. Как, собственно говоря, это происходило и происходит в таких странах, как США и Китай, Индия или Франция.

Однако в нынешнем изменчивом, непросто организованном мире этого недостаточно. Страны – это не территории, а люди, соответственно, стратегическое мышление – это мышление не территориями, а категориями. Формирование трансграничных сообществ требует пересмотра прежних догм и подходов.

• Трудный вопрос

У России-РФ в настоящий момент нет национального «смыслового каркаса», отсутствует позитивное проектирование исторической судьбы. Но несмотря на драматизм нынешнего состояния, у страны есть шанс удержаться в русле актуальной стратегической динамики. Равно как явственна угроза увязнуть в социальной и политической автаркии.

Момент, в принципе, благоприятствует повороту в обустройстве холмистого пейзажа Русского мира. Ибо именно сегодня – так уж легли карты в глобальном казино – интересы основных игроков на планете дают определенную свободу маневра России.

Но какую историческую инициативу может выдвинуть Россия? Какой дар предложит соседям – помимо энергоносителей, что послужило бы стимулом для амбициозной реконструкции, благородным идеалом, способным наполнить стратегическим содержанием взаимоотношения сопредельных стран и народов? Что за сумма интересов и ценностей могла бы увлечь на путь сотворения устремленной в будущее системы, эффективно сочетающей членов общей судьбой?

• Концепция Русского мира

Концепция Русского мира неодномерна и неоднозначна, и в этом ее достоинство. У нее имеется несколько регистров: от сугубо языкового прочтения до стратегии сложного взаимодействия исторически связанных с Россией стран, иных близлежащих государств и территорий, а также культурных сообществ и диаспоры. Эта полифоничная концепция в своих различных ипостасях нуждается в осмыслении.

Другой императив стратегического действа: внятное определение русской/российской идентичности, оригинального культурно-исторического кода, его предъявление и осмысление внутри страны и за ее пределами.

Следующая составляющая – программа полноценного обновления/развития, не ограниченного научно-техническим, промышленным содержанием, позиционируемым сейчас как очередная модернизация России (не слишком удачное, но прижившееся определение).

И, наконец, трансляция суммы обретенных концептов, детонирующих импульсов и перспективных образцов в семантике, учитывающей культурно-историческую специфику общества.

Подобный подход не содержит ничего необычного. Опыт модернизации различных регионов планеты показал, что, к примеру, органичная, гомогенная западноевропейская модернизация, т.е. процесс формирования общества Модернити (модифицированно исполненный и на американском континенте), существенно разнится от догоня-ющей, преимущественно «технологической», подчас симуляционной модернизации постколониального мира.

Конечно, это предельные рамки феномена. И, скажем, модернизация Китая, Индии, Ирана, арабских княжеств Персидского залива – прямо заявляющих о культурной автономии от западноевропейской кальки (что, впрочем, не означает отрицание последней, доказавшей эффективность феноменом глобализации), – демонстрирует успехи именно на путях интенсивного развития. Однако все же оговоримся: используя и адаптируя не ими созданную стратегическую и технологическую новизну.

Суммируя вышеизложенное, можно сказать, что речь идет о критическом моменте выбора Россией судьбы – пути в будущее, позитивность которого будет зависеть от следующих достижений:
– успеха в поиске – с привлечением культурно-исторического наследия – оригинальной и яркой мелодии в постсовременном концерте стран и народов;
– формулирования концепции полноценного обновления, эффективность которой была бы связана не только с актуализированным инстинктом выживания, но также с удержанием/воспроизводством элитой и обществом критической массы представлений об идеалах, чести, национальном достоинстве;
– разработки дальновидного, реалистичного проекта трансформации внешней/внутренней политики применительно к новым условиям.

Плюс умная пропись шагов-действий по воплощению национальной мечты.

• Нужны ориентиры

В истории современности миростроительную роль сыграли многие идеологемы: от «града на зеленом холме», «liberte, egalite, fraternite» до «коммунизма на горизонте». И сегодня для России актуален вопрос: какой окажется ее очередная мечта?

Лозунги, подобные «великой энергетической державе» или «суверенной демократии», выглядят на сегодняшний день поблекшими. Они имели определенное значение, пробуждая патриотические настроения, исполняя роль «склейки». Но потускнели плакатные идеалы...

Сознание, однако же, не выносит пустоты, психея нуждается в ориентирах – согласованных точках отсчета, координатах транслируемого извне (обеспечиваемого) чувства безопасности. Иначе она вынуждена прерывать тотальность сна, ощутив жар экзистенции и собственное в миру одиночество. Так что волей или неволей, но приходится заниматься поиском средств для утоления этого специфичного социального голода.

• Культурный капитал

Власть не может удерживаться лишь силой. И даже эффективная власть реализует скорее контроль, нежели управление. Для успешного управления необходима развитая социальная инфраструктура.

К тому же в подвижном, изменчивом, многофакторном мире проблема управления заметно усложняется и диверсифицируется.

Для создания «хорошо темперированной» социальной гравитации необходимо производить идеи, постулаты, перекраивать картографию прошлого и будущего, формулировать правовые нормы, причем таким образом, чтобы они воспринимались как естественные производные господствующих культурных кодов. Или не слишком им противоречили.
Но для этого как обществу, так и власти необходим обширный культурный капитал. Иначе социокультурное притяжение других планет поглотит прямой и латентной эмиграцией наиболее живые, деятельные сегменты, лишенные комплекса самоубийцы, оставляя на обезлюдевшем «обитаемом острове» неоархаизированных  люмпенов независимо от их силового или финансового статуса.

Другими словами, культурный капитал становится базовым стратегическим ресурсом общества в новом веке. Альтернатива его дефициту – социальная катастрофа.

• Образы и направления

Какие образы конкурируют сегодня в сознании и подсознании, заполняя образующийся под нарастающий гул мата и визг бесовства вакуум? Возможно ли смутные картины «настающего настоящего» декодировать, формализовать, а если да, то каким окажется добытый из глубин психеи эскиз Русского Дома?

В постдемократическом мире привычное размежевание на «либералов» и «консерваторов», «левых» и «правых» сродни мучительному выкладыванию мозаики из лишенных прежней опоры смыслов. Преимущество же в опознании перспективы по степени публичности и внятной вербализации имеет провозглашенный «план модернизации России», фокус которого: проект Иннограда в Сколково.

Другое, а именно связанное с национальной традицией направление, пока не столь внятно. В нем смешаны, частью совмещены концепты, сопряженные с державными, общественными, духовными доминантами. Прочитанные довольно несхожим образом: в диапазоне от советско-технократического идеала до державно-националистического и церковно-монархического.

Все же и здесь можно выделить несколько ключевых проектов, позволяющих ощутить вибрации, опознать семантический интеграл в пестром архипелаге особых территориальных образований, рассматриваемых как потенциальные элементы национальной конфигурации.

Это, к примеру, план масштабной реконструкции Соловков и, возможно, Валаама. Продвижение в списке реформируемых наукоградов многогранного Сарова, равно как развитие иных интеллектуальных поселений. А также комплексная реконструкция ВВЦ-2, в том числе как творчески-рекреационного центра (ТРЦ-2) – столицы нового поколения. Наконец, проект строительства православного собора и российского культурного комплекса в сердце Парижа, что переводит разговор непосредственно в контекст Русского мира.
Право на достойное будущее страны обеспечивается далеко не только конкурентоспособностью экономики или боеспособностью ее вооруженных сил.

Скорее эти качества – производ-ное от социального и культурного статуса общества, а также – калибра правящего класса, его интеллектуального и властного мастерства. Ибо продукция, создаваемая правителями, если можно так выразиться, постиндустриального свойства: она нематериальный, творческий ген, публичное достояние, вокруг которого выстраивается общественный организм со всеми присущими ему достоинствами
и недостатками.

Другой фермент, определяющий положение страны в человеческом сообществе – энтузиазм и самоощущение народа, сопряжение исторической идентичности и токов новизны. Культурный, интеллектуальный статус нации, миростроительный горизонт, трансценденция обстоятельств, преодоление неурядиц, социальная ответственность – долг и добродетель не только правителей, но и граждан. Качество элиты – в конечном счете, производное от самоосознания и активности народа, это проециру-емый в окружающий мир и будущее образ страны. На каком языке говорит сегодня Россия, о чем ее речи, кто прислушивается к ним на планете?

Мысль, творчество, душевное усилие – энергии, сопричастные как идеальным мирам, так и земной практике. Люди не механизмы, их судьба не фатальна; история – просторная дорога, уходящая вдаль по ту сторону распахнутой двери, но одновременно это метафизический процесс, питаемый культурным наследием, токами настоящего
и образами грядущих свершений.

Россия в настоящий момент экономически используется окружающим миром, но культурно им отторгается.

Однако интеллектуальная и смысловая растерянность нынешнего российского общества велика. Все большее беспокойство вызывает социокультурная ситуация в стране.

Противостоять деградации российских душ и неоархаизации обширных пространств может и должна национальная реформация, обновление политологической рефлексии и политической практики, прочерчивание смыслового вектора, сформулированного образованной частью общества, поддержанного народом и размыкающего горизонт не слишком приглядного будущего.

• Что есть Россия?

И необъятность, и очертания России носят с точки зрения исторической метафизики неслучайный характер, обладая особым смыслом и культурным содержанием: территория страны, ее динамичные границы по-своему глубоко мотивированы. Иначе говоря, этот необъятный «сухопутный океан» являлся не просто «территорией» или «географической ямой, заполненной землею и водой». Фронтирность, запредельность, экстремальность национальной психеи находит не только внешнее обоснование в пассионарной экстравертности, но содержит намек на возможность трансцендентного замысла, запечатленного в специфике русского миропонимания: самоощущении судьбы страны как миссии, исполненной исторической ответственности.

Можно определить идентичность и удел России через самоощущение, отмеченное «крестом» единственности и инакости, уникальности и всемирности, эсхатологичности и отверженности, возможностью свободы «в героизме и грехе» и горделивого обрушения в пропасть.

Неверное прочтение подобного неоднозначного, искусительного, метаисторического текста отзывалось в земной истории народа тяжелыми, порою катастрофическими потрясениями. А с утратой этого духа, потерей чувства и очарования русской мечты обессмысливались необъятные очертания государства. И под вопросом оказывалось само существование страны как субъекта истории.

Россия мыслилась своими идеологами и метафизиками как «особое место», средоточие «остатка» – остров верных, которые хранят истину в мире, заливаемом водами нового потопа. И являющихся новой общностью: именно в этом смысле – Третьим Римом, где, кстати, русские – не этнос, а ромеи, а Русское царство – царство Ромейское (так подчас в документах и писалось).

Подобные культурно-исто-рические инстинкты и мотивации проявлялись в собирании разноплеменных народов, в прозелитических и культуртрегерских амбициях,
в освоении и присвоении мозаичных восточных и южных пространств, а заодно в усвоении их опыта и умений, включая обширное «ордынское» наследие.
На протяжении длительного периода подобные миростроительные умонастроения – порой в весьма различных обличиях – питали Россию, являясь подспудной движущей силой как ее внутренней, так и внешней экспансии. Предельность и напряжение, наличествующие в ощущении метаисторической роли, предопределили широкий спектр претензий на универсальную, державную, имперскую роль и, в конечном счете, на глобальное присутствие.

• Страна пути

Размышляя над проблемой российской идентичности, само-идентификации, можно констатировать, что Россия, в сущности, это страна пути. Так она исторически строилась.

Странствия, дороги, дерзновенность целей, величественность горизонтов и миражей – физических и мысленных – являются для России совершенно особыми ориентирами и стимулами к деятельности. Потому, наверное, сопряженная с данными представлениями идея развития как пути осознается подчас в качестве русской национальной идеи.
Однако лишь в метафизическом и психологическом преломлении прочитывается сокровенный смысл. Земное же ее воплощение – отмеченная выше фронтирность, являлось в свою очередь определяющим стимулом устремленности к освоению бескрайних просторов. И строительства специфической государственности.

• Обустройство пространства

На территории бывшего СССР расположены сегодня 19 государств разной степени фактической и юридической суверенности. Данное пространство меж тем сохраняет признаки цивилизационной ниши, причем не только за счет призрака СССР, но в силу уходящих вглубь истории связей, традиций. Однако генетика пространства приобретает все более рыхлый, дисперсный характер. Так что проблема осмысления формата социально-политической, культурной связанности и обустройства широких просторов Русского мира – проблема не только России-РФ.

Главное – это осознание того, что обширное «постсоветское» пространство вряд ли останется бесхозным. Ситуации стратегического/геополитического вакуума отведен не слишком долгий по историческим меркам срок. Так либо иначе, но оно будет последовательно обустроено. Ключевых вопросов возникает при этом не столь уж много: как именно будет обустроено, по какой формуле запущен процесс, какое имя (имена) обретет новая геополитическая реальность в картографии XXI века, ориентированной на метарегиональные комплексы?

Последний вопрос: не следует ли России занять заметно более активную позицию, продекларировав долгосрочную стратегию в данной области и определив желаемый алгоритм ее реализации? Проще говоря, подобрать для масштабной реконфигурации реалистичную «дорожную карту», дать имя предполагаемой конструкции, активно влиять на процесс, умно обозначив и продуктивно развивая его.

Жизненно важной оказывается логика, основанная на преадаптации, апробированная в той или иной степени в среде венчурных предприятий. Необходимо заранее опознавать лики и тени наступающей эпохи, режиссируя курс в бурных водах глобального транзита.

Конечно, возникает искушение «простых решений» – почти по Гоголю: суммировать хорошее, отсечь плохое, приставив нос одного персонажа к лицу другого для достижения якобы идеального результата. Но к реальной политике, где кишмя кишат дьявольские альтернативы, это вряд ли имеет отношение.

Новые социально-политические комплексности, повторюсь, выстраиваются поверх географии национальных государств. Америка прочерчивает на планете собственную картографию зон национальных интересов, коалиций безопасности, стратегических и геоэкономических союзов. Европа умножает измерения союзного пространства (ЕС), законодательного сообщества (Европарламент), трансграничного ареала (Шенген), финансовой общности (евро). Китай, вбирая отщепленные от него ранее анклавы, балансирует между освоением внутреннего пространства, населенного десятками народов, и ролью ориентированной на внешние просторы «промышленной мастерской» мира.

И все они переживали свои «грозные годины». Но выходили они из этих периодов «хаотизации организации», возрождаясь для новой жизни.

• К единству в многообразии

Россия-РФ не может вернуться ни в страну под названием Россия-СССР, ни в легендарную Российскую империю. У страны, однако, сохраняется шанс на деятельное соприсутствие в «доме многих народов», выстроенном по временно забытым, но до конца не утраченным лекалам Русского мира…
Для достижения исторических высот, воплощения стратегии духа, необходим нравственный, интеллектуальный подвИг, культурная и моральная реформация, преодоление себя и обстоятельств.

У обширных пространств Русского мира, раскинувшегося от берегов одного «Руського моря» до другого бывшего «Русского моря» – океанического, непростые соцветия, множественность измерений, сложносочетаемые вектора: восточноевропейский и евразийский, «руський» и российский, славянский и поволжский, центральноазиатский и кавказский, христианский и поликонфессиональный, имперский и постсоветский, «постсоциалистический»…

Если же на этом пути удается достичь позитивного результата, то выстраивается, пожалуй, не столько Русский Дом, сколько – Русский Город, безграничная Ромея, прикоснувшаяся к темным временам и, будем надеяться, отшатнувшаяся от них, – обитель многих народов, соборное «единство в многообразии».

• Предварительные итоги

Россия, возможно, как никогда ранее, нуждается в обновленной концепции не только геополитического или экономического свойства, но в социально-культурном развитии. Предусматривающим серьезные капиталовложения – материальные и нематериальные – в население страны и новую логику отношений с миром.

…И в своей мечте.

Человек, при всех недостатках, существо особое – образ и подобие живущего внутри идеала. Так что качества грядущего мира не есть некая фатальность, с неизбежностью рока надвигающаяся на нас, маршрут истории намечен пунк-тиром в сердцах и определяется умным, деятельным сознанием.

В суете повседневности как-то забывается, что будущее есть прямой результат человеческих усилий.

Александр НЕКЛЕССА, г. Москва

(Из доклада «Русский мир. Цивилизация многих народов», подготовленного в рамках работы над проектом «Соловки»)