Тайна заячьего кургана
Василий ЛАПШИН,г. Тюмень
Рис. Дмитрия КОРОЛЕВА
Много снегов сошло с тех давних лет, когда я работал трактористом в колхозе Исетской зоны. В те времена было модно именовать хозяйства в честь видных партийных и руководящих деятелей. Назывался наш колхоз им. Никиты Хрущева. По сей день в памяти трактор, на котором работал. Никудышная, скажу вам, была техника.
Все-то в нем было несовершенным. Не столько я на нем выполнял полезную работу, сколько занимался ремонтом. Но все-таки подлатаю, подварю и вперед. Работа на тракторе известная: паши землю, боронуй, культивируй.
Во все времена, как существует возделывание земли, вспашка считается главной, мудрой и ответственной работой.
Не будь труда пахаря – земля бы зачерствела, огрубела, заросла чертополохом.
Весенняя пора всегда окрыляет: надежда на урожай, на достаток в семье.
Врезался мне в память случай из далеких времен. Была тогда очередная кампания, то бишь поступило указание сверху раскорчевыватьлеса и колки, что называлось расширением пашни.
Колхозники недоумевали: зачем губить лес, ведь пашни и так хватает?
Посевная закончилась, нужно пары пахать, а мой гусеничный трактор посильнее других, вот и пришлось мне раскорчевкой заниматься. Поясню, что это за работа.
Подъезжаешь на железном силаче к лесу или колку, где стоят осины, березы, тополя. Начинаешь с крупных деревьев. Зацепляешь тросом за середину ствола, резко дергаешь трактор – дерево валится. Варварская, скажу вам, работа. Но ничего не изменишь, указание сверху.
Был у меня помощник – прицепщик. Прицепились, значит, мы на один небольшой лесок – островок. Только одно дерево свалили, мой помощник машет руками и кричит: «Стой! Глуши мотор!» Недоумеваю. Что случилось? Остановился, подхожу к нему, смотрю. Он держит в руках маленького зайчонка. А тот весь дрожит от испуга. «Таких еще три убежало по открытому полю», – говорит напарник. Что делать? Стоим. Думаем. Прекратить работу? А что скажет начальство? Зайцев, мол, испугались. А в открытом поле этих живых комочков быстро ястреб или лисица съедят.
Решили остановить работу и пойти с поклоном к бригадиру тракторной бригады, а зайчонка отпустили.
Пришли. Посудили-порядили, и наш бригадир, дай Бог ему долгих лет без болезней, перевел нас на другой лесок.
Время шло. Природа свое дело мастерит справно. Зайчишки наши, наверное, выросли, потомство дали. А лесок-островок по указанию свыше все же пришлось убрать под корень, но позднее.
На этом месте остался целый курган земли, кореньев, стволов. Такое надругательство над землей-кормилицей ох как не красит труд пахаря. А зайчишки, невзирая на нашу чертову работу, может, те или другие прижились в уютном месте. И стали называть курган заячьим.
Позднее его разрушили. Коренья и старые пни сожгли, а плодородный слой перепахали. Стало чистое поле. Видимо, земля накопила много сил, так как на этом пятачке были очень хорошие урожаи.
Казалось, сделано благо. Но в природе много хранится тайн. На этом самом месте, где был колок, выросла молодая березка.
Во время уборки первый год ее не заметили и скосили вместе с урожаем. Да не тут-то было. Не погибло деревце. От еще не окрепшего корешка пошло два побега. На следующую весну во время вспашки опытный хлебороб заметил срез стебля и два молодых побега. Остановился, посмотрел. Не стал перепахивать. Оставил. Образовался островок земли метр на полтора. Сеяльщик тоже увидел березку, не только не тронул, но рядом вбил в землю кол выше побега для приметы.
В следующем году только очень равнодушный к природе человек мог не заметить, как возмужали березки, перенесли суровую сибирскую зиму. И у хлебороба больше не поднялась рука, чтобы отнять жизнь у молодых деревьев.
Стоят они и по сей день.
